…..Затѣмъ поворотъ налѣво—Армянскій базаръ— и картина рѣзко измѣ- пилась: просто скачокъ изъ Европы въ Азію. Узенькая улица, гдѣ двумъ дрожкамъ съ тру домъ можно разминуться, и на ней „какая смѣсь одеждъ и лидъ, племенъ, нарѣчій, со- стояній! “ Взгляните на этого важнаго персіянина, въ въгсокомъ ос- троконечномъ папахѣ, въ нѣсколькихъ, надѣтыхъ одинъ на другой, бешметахъ, подпоясаннаго широкою кашмирскою шалью, постукивающаго кованными каблуками зеленыхъ ко- шей. Полюбуйтесь на этого грузина: какая красивая физіо- номія, какая энергія во всѣхъ движеніяхъ, какъ онъ хорошъ въ своемъ загнутомъ папахѣ, въ чухѣ съ закинутыми на пле ча рукавами (совершенно польскій кунтупгъ), въ шелковомъ ахалукѣ, обшитомъ позументами, въ широкихъ шелковыхъ шаровавахъ, шумящихъ при каждомъ движеніи, въ сапогахъ съ загнутыми носками, въ видѣ усиковъ; какъ онъ молодец ки идетъ, держась одною рукой за большой въ серебрѣ кин- жалъ и покручивая другой черные длинные усы. А вотъ ку- пецъ армянинъ, идущій медленно, не обращая, никакого вни- манія на снующую мимо толпу, углубленный въ собственную мысль— вѣрно коммерческія соображенія; какая положитель ность во всемъ, отъ костюма до походки, отъ плотной мате- ріи ахалука до степеннаго покроя чухи, отъ гладко-выбрита- го лица и даже затылка до объемистаго брюха, отъ огромнаго носа до коротко-иодстриженныхъ усовъ. Обратите вниманіе на этого мушу (муша— носилыцикъ тяжестей) имеретина, у котораго на головѣ вмѣсто шапки какой-то войлочный блинъ; длинные кудрявые волосы покрываютъ шею, на немъ обод ранный солдатскій мундиръ, пріобрѣтенный за нѣсколько ко- пѣекъ на толкучкѣ, широкія шаровары и коломаны (родъ лап тей изъ сыромятной кожи); онъ согнулся подъ тяжестью ог ромнаго шкапа или непомѣрной длины мѣшка съ хлопчатою бумагой, такъ что смотря сзади, кажется, будто шкапъ дви жется самъ собой… Пли вотъ борчалинскій татаринъ, съ ли- цомъ оливковаго цвѣта, въ огромномъ рыжемъ иа-пахѣ, въ буркѣ, не взирал на 35 жаръ. подпоясанный желтымъ нгер- стянымъ илаткомъ, на которомъ болтается кинжалъ. А какъ хорошъ этотъ черкесъ, съ черною бородкой, въ круглой мѣ- ховой шапкѣ, подтянутый ремнемъ, за которымъ торчитъ па ра красивыхъ пистолетовъ, въ разноцвѣтныхъ ногавицахъ и красныхъ сафьянныхъ чувякахъ (родъ башмаковъ); какъ легки всѣ его движенія, какъ все изобличаетъ лихого наѣздника. Замѣтьте этихъ куртинъ, рослыхъ здоровыхъ людей, въ крас ныхъ курткахъ, вышитыхъ синими или желтыми шнурками, въ широчашпихъ синихъ шароварахъ, тяжелыхъ красныхъ сапогахъ, въ разноцвѣтныхъ чалмахъ, съ кривыми турецкими саблями у боковъ. А тутъ на встрѣчу оборванный кро (такъ называютъ переселенцевъ Азіятской Турціи) въ какой-то вой лочной арлекинской шапкѣ, несуіцій большой кувшинъ воды; или тулухъ-чи (водовозъ), ведущій лошадь, навьюченную двумя огромными кожаными мѣхами, въ которыхъ онъ развозить воду. Дальше цѣлыя вереницы женщинъ, укутанныхъ съ ногъ до головы въ бѣлыя чадры, какъ привидѣнія, тихо подвига ются, постукивая желѣзными каблучками; иныя, уже обрусѣв- шія, въ салопахъ, но съ грузинскимъ головнымъ уборомъ; татарки въ клѣтчатыхъ чадрахъ; тутъ же попадаются и на ши бородатые мужички, неуклюжія бабы съ таліями подъ мышками, кучки солдатъ, форменные сюртуки и все это іге- ремѣтано, все движется, толкается, шумитъ на разныхъ на- рѣчіяхъ; дрожки скачутъ взадъ и впередъ, гремя несносно но мерзкой мостовой, извощики кричать хабаръ-да!….
…..Затѣмъ поворотъ налѣво—Армянскій базаръ— и картина рѣзко измѣ- пилась: просто скачокъ изъ Европы въ Азію. Узенькая улица, гдѣ двумъ дрожкамъ съ тру домъ можно разминуться, и на ней „какая смѣсь одеждъ и лидъ, племенъ, нарѣчій, со- стояній! “ Взгляните на этого важнаго персіянина, въ въгсокомъ ос- троконечномъ папахѣ, въ нѣсколькихъ, надѣтыхъ одинъ на другой, бешметахъ, подпоясаннаго широкою кашмирскою шалью, постукивающаго кованными каблуками зеленыхъ ко- шей. Полюбуйтесь на этого грузина: какая красивая физіо- номія, какая энергія во всѣхъ движеніяхъ, какъ онъ хорошъ въ своемъ загнутомъ папахѣ, въ чухѣ съ закинутыми на пле ча рукавами (совершенно польскій кунтупгъ), въ шелковомъ ахалукѣ, обшитомъ позументами, въ широкихъ шелковыхъ шаровавахъ, шумящихъ при каждомъ движеніи, въ сапогахъ съ загнутыми носками, въ видѣ усиковъ; какъ онъ молодец ки идетъ, держась одною рукой за большой въ серебрѣ кин- жалъ и покручивая другой черные длинные усы. А вотъ ку- пецъ армянинъ, идущій медленно, не обращая, никакого вни- манія на снующую мимо толпу, углубленный въ собственную мысль— вѣрно коммерческія соображенія; какая положитель ность во всемъ, отъ костюма до походки, отъ плотной мате- ріи ахалука до степеннаго покроя чухи, отъ гладко-выбрита- го лица и даже затылка до объемистаго брюха, отъ огромнаго носа до коротко-иодстриженныхъ усовъ. Обратите вниманіе на этого мушу (муша— носилыцикъ тяжестей) имеретина, у котораго на головѣ вмѣсто шапки какой-то войлочный блинъ; длинные кудрявые волосы покрываютъ шею, на немъ обод ранный солдатскій мундиръ, пріобрѣтенный за нѣсколько ко- пѣекъ на толкучкѣ, широкія шаровары и коломаны (родъ лап тей изъ сыромятной кожи); онъ согнулся подъ тяжестью ог ромнаго шкапа или непомѣрной длины мѣшка съ хлопчатою бумагой, такъ что смотря сзади, кажется, будто шкапъ дви жется самъ собой… Пли вотъ борчалинскій татаринъ, съ ли- цомъ оливковаго цвѣта, въ огромномъ рыжемъ иа-пахѣ, въ буркѣ, не взирал на 35 жаръ. подпоясанный желтымъ нгер- стянымъ илаткомъ, на которомъ болтается кинжалъ. А какъ хорошъ этотъ черкесъ, съ черною бородкой, въ круглой мѣ- ховой шапкѣ, подтянутый ремнемъ, за которымъ торчитъ па ра красивыхъ пистолетовъ, въ разноцвѣтныхъ ногавицахъ и красныхъ сафьянныхъ чувякахъ (родъ башмаковъ); какъ легки всѣ его движенія, какъ все изобличаетъ лихого наѣздника. Замѣтьте этихъ куртинъ, рослыхъ здоровыхъ людей, въ крас ныхъ курткахъ, вышитыхъ синими или желтыми шнурками, въ широчашпихъ синихъ шароварахъ, тяжелыхъ красныхъ сапогахъ, въ разноцвѣтныхъ чалмахъ, съ кривыми турецкими саблями у боковъ. А тутъ на встрѣчу оборванный кро (такъ называютъ переселенцевъ Азіятской Турціи) въ какой-то вой лочной арлекинской шапкѣ, несуіцій большой кувшинъ воды; или тулухъ-чи (водовозъ), ведущій лошадь, навьюченную двумя огромными кожаными мѣхами, въ которыхъ онъ развозить воду. Дальше цѣлыя вереницы женщинъ, укутанныхъ съ ногъ до головы въ бѣлыя чадры, какъ привидѣнія, тихо подвига ются, постукивая желѣзными каблучками; иныя, уже обрусѣв- шія, въ салопахъ, но съ грузинскимъ головнымъ уборомъ; татарки въ клѣтчатыхъ чадрахъ; тутъ же попадаются и на ши бородатые мужички, неуклюжія бабы съ таліями подъ мышками, кучки солдатъ, форменные сюртуки и все это іге- ремѣтано, все движется, толкается, шумитъ на разныхъ на- рѣчіяхъ; дрожки скачутъ взадъ и впередъ, гремя несносно но мерзкой мостовой, извощики кричать хабаръ-да!….
