Кинодрама "Последняя сессия Фрейда" у нас вышла под упрощенным названием "По Фрейду". Жаль: оригинальное название более точно соответствует предмету фильма, обещая разгадку события интригующего, до сих пор загадочного.
Известно, что незадолго до кончины смертельно больной Фрейд встречался в своем лондонском убежище Хэмпстеде с неким молодым ученым, преподавателем Оксфорда, имя которого история утаила. Драматург Марк Сен-Жермен предположил, что им мог быть писатель Клайв Стэйплз Льюис, автор знаменитых "Хроник Нарнии" и друг не менее культового автора Джона Толкиена. И на основании книги Армана Николи "Фрейд и Льюис. Дебаты о Боге" сфантазировал пьесу, с успехом идущую в одном из офф-бродвейских театров; в ней Фрейд приглашает ирландца Льюиса, чтобы подискутировать о его книге "Блуждания паломника". А потом режиссер Мэтт Браун, тоже приложив руку к сценарию, снял по этой пьесе фильм с Энтони Хопкинсом и Мэттью Гудом.
В сущности, это разговорная драма на двоих, кто-то из критиков ее назвал ток-шоу. С такими мы уже встречались на экранах — вспомним фильм-дискуссию "Два Папы" Фернанду Мейреллиша, где тот же Энтони Хопкинс в образе Папы Бенедикта XVI вел мировоззренческие споры с Джонатаном Прайсом в роли кардинала Берголио. Можно предполагать, что именно такой тип кино нас ждал и в незавершенном фильме Марлена Хуциева "Невечерняя" — о встрече Льва Толстого с Максимом Горьким.
В таких фильмах успех во многом зависит от исполнителей — они должны быть редкой породы актеров-личностей, когда само их присутствие обеспечивает действу вес и значительность. В этом смысле здесь все в порядке: Энтони Хопкинс может просто молчать — это будет умно и веско. Его партнер по фильму — Мэттью Гуд ("Аббатство Даунтон", "Матч Пойнт") много моложе, но у него повадка истого британца, интеллектуала и джентльмена до мозга костей, ему веришь. Действие происходит в сентябре 1939 года в Лондоне, после вторжения Гитлера в Польшу, вступившей в войну с Германией; уже завывают сирены воздушной тревоги, над городом парят аэростаты воздушного заграждения. Фрейд, спасаясь от еврейских погромов, бежал из любимой Вены в Англию и остро переживает утрату привычного жизненного уклада. К тому же, у него рак гортани, он страдает от невыносимой боли, что делает его взвинченным и агрессивным в споре.
Понятно, что визит Льюиса сфантазирован автором пьесы, и это даже не реконструкция гипотетического случая из жизни двух гениев, а сшибка двух мировоззрений — атеиста Фрейда и убежденного христианина Льюиса. По идее — дебаты о страхе смерти, о роли секса и о самом существовании Бога, который, по Фрейду, есть самый грандиозный обман в человеческой истории. Мы могли бы стать свидетелями дискуссии двух блестящих интеллектуалов на одну из ключевых тем бытия.
Адаптируя театральную пьесу для кино, режиссер, он же соавтор сценария Мэтт Браун сильно сократил дискуссию, освобождая время и место для многочисленных флешбеков — экскурсов то в детство, то в юность героев. Иной раз впечатляющих, как эпизоды с девятнадцатилетним Льюисом в окопах Первой мировой, оставившей ему на память неизлечимый невроз. Но чаще — иллюстративных, отвлекающих, ничего не добавляющих, но досадно разрывающих ткань умозаключений, а ведь именно она в таких фильмах — главный предмет зрительского интереса.
Добавлены сцены с дочерью Фрейда Анной (Лив Лиза Фрис), переживающей свои сексуальные проблемы. Режиссер все время стремится вывести действие из дома то на улицу, то в ближайший собор, ставший бомбоубежищем, то на буколический пленер — сделать из театра кино. И это тот случай, когда такие приемы смотрятся не более чем вынужденным "оживляжем" — автор фильма явно не верит, что накаленные дебаты сами по себе могут держать внимание зрителя.
Я не видел офф-бродвейский спектакль и не могу судить о качестве текстов, вложенных в уста двух мыслителей. То, что от них осталось в фильме, мягко говоря, не убеждает. Здесь больше внимания уделено физическому состоянию умирающего Фрейда, его раздраженно атакующему тону, чем сути спора, поданного фрагментарно, в отрывочных и, как правило, банальных репликах, не образующих цельной развитой мысли. Фрейд здесь только вздорный болтливый старик, Льюис — только учтивый слушатель, с почтением терпящий его нападки, а суть спора обозначена, но не развита, за этой дискуссией невозможно следить — ее драматургия разодрана в клочья. И если в "Двух Папах" переброска репликами и фехтование аргументами абсолютно захватывают, то невнятность спора в фильме Мэтью Брауна быстро становится просто скучной. А многие реплики, поданные вне контекста, оказываются непонятными — как, например, напористое упоминание Фрейдом инклингов — известной в Британии литературной группы, куда входили и Льюис и Толкиен. К тому же собеседники по воле авторов фильма оказываются в неравном положении: интеллектуал Фрейд только нападает, интеллектуал Льюис только вяло обороняется, дискуссии, в сущности, нет. Ощущение, что авторы сценария робеют перед мощными фигурами своих героев и не рискуют доводить спор до сколько-нибудь острых схваток — беседа скорее тлеет, чем разгорается, а умиротворяющая интонация фильма гасит ее последние искры.
