Редкий обозреватель после гибели президента Ирана Ибрахима Раиси и министра иностранных дел страны Хосейна Амира Абдоллахияна не отметил, что ушли привилегированные партнеры России. Политики, которые традиционно относились к пророссийскому лобби. Значит ли это, что по российско-иранскому сотрудничеству будет нанесен удар? Отнюдь. Все понимают, что последнее слово в Иране за духовным правителем аятоллой Хаменеи, без благословения которого сближение двух подсанкционных стран вряд ли было бы возможно.
Тем более что между двумя странами есть огромный комплекс заключенных соглашений: миллиардные инвестиции в газовый хаб, транспортный коридор «Север — Юг», взаимный обход санкций, военно-техническое сотрудничество. Такие проекты имеют большую инерцию взаимодействия, оставаясь каркасом отношений.
Тень раскола элит
Теперь в течение 50 дней до проведения новых выборов в статусе и. о. президента останется семидесятилетний Моххамад Мохбер, первый вице-президент. Он также известен как сторонник развития привилегированных отношений с Россией. И даже активно участвовал в 2022 году в переговорах, касавшихся военных аспектов сотрудничества. В частности, поставок нам БПЛА «Шахид».
Не исключено, что в обстановке предвыборного цейтнота именно Мохбер будет выдвинут кандидатом от традиционалистов и консерваторов. Правда, к его слабым сторонам обычно относят непубличность, отсутствие навыков открытой полемики, которые будут востребованы в ходе телевизионных дебатов. На протяжении своей карьеры он был скорее технической фигурой, успешным управляющим.
Но, учитывая разнонаправленность интересов разных кланов и недостаток времени для принятия решений, Мохбер способен стать и консолидирующей фигурой, хотя бы на определенный период.
Опыт преодоления кризисов
Ирану сейчас важно не потерять контроль над системой управления. И такой опыт у страны есть. Невольно выстраивается аналогия с кровавыми событиями 1981 года, когда две атаки террористов на правительство не вызвали разбалансировку системы управления. Тогда же был выбран президент Али Хаменеи, который пробыл на своем посту два срока. А затем стал верховным духовным руководителем. Собственно, такой же путь выстраивался и для Раиси, но…
Потеря потенциального преемника вносит дополнительную неопределенность и в выстроенную иерархическую систему управления Ирана. В принципе, как считают, верховный правитель для стабилизации ситуации мог бы объявить своим преемником сына Моджтабу. Но тогда возникает серьезный вопрос, а ради чего тогда свергали монархию.
В рядах БРИКС
Иран остается членом не только ШОС, но и теперь БРИКС. Собственно, участие Тегерана в рядах этих расширяющихся сообществ остается доказательством последовательности его политики. И речь идет не только о тесном сотрудничестве с Россией, но и с Китаем, и Индией. Китай — это важнейший экономический партнер Ирана, посредник в налаживании им стабильных отношений с соседями, в частности с Саудовской Аравией.
С Китаем идет налаживание одного из направлений крупнейшего логистического проекта «Один путь — один пояс». С Индией только что был подписан договор об инвестировании почти $400 млн в иранский порт Чабахар на берегу Оманского залива, через который индусы собираются экспортировать свои товары в Иран, Афганистан и далее в страны Средней Азии. Нью-Дели даже не смутил тут же последовавший окрик из Вашингтона.
Словом, какие бы изменения ни происходили в политических кругах Ирана, какие бы кланы ни сталкивались в борьбе за власть и бюджет, есть уже определенный магистральный путь в многополярный мир, который вряд ли будет пересмотрен.
