Премией «Оскар» в 2024 году в номинации «Лучший документальный фильм» была награждена работа украинского журналиста Мстислава Чернова «20 дней в Мариуполе» — в ней авторы демонстрируют кадры жизни простых людей в осажденном городе. Режиссер сериала об СВО «20/22» Андрей Симонов в беседе с Daily Storm сказал, что украинская картина — сугубо пропагандистская работа, а российские киноленты намного честнее и разнообразнее показывают те же события.
— Вы смотрели фильм «20 дней в Мариуполе»? Что можете о нем сказать?
— Да, смотрел. Иногда бывает иллюзия, что документальный фильм является безусловной правдой, поскольку фиксирует реальное событие — это произошло, это сняли, это смонтировали, значит, это является реальностью. В действительности это не так, потому что документальный фильм — это тоже художественная картина, и за счет монтажа, за счет сопоставления кадров, формируется определенный образ события.
Картина Чернова являются сугубо пропагандистским продуктом под определенную аудиторию.
Грубо говоря, вот «20 дней» бьет в одну точку, говорит как бы: «Русские плохие, от снарядов умирают дети, а вот еще дети, а вот еще женщина, о боже, о боже, как же так?!»
Показывая «20 дней в Мариуполе», от меня хотят получить определенную реакцию. Может быть, я даже поплакал бы в каких-то местах, но уже после 15-20 ударов в одну точку эмоции начинают притупляться. И ты понимаешь, что тебя просто ведут в определенную сторону.
В «20 днях» абсолютно не показываются боевые действия, которые велись в Мариуполе на тот момент. Их как будто нет. Нам показывают убитых и раненых, но откуда они взялись?
Когда мы общались на местах, свидетельствовали о том, что бойцы «Азова»* и солдаты ВСУ уничтожали достаточно регулярно мирное население, украинцы использовали жителей для провокаций.
Но в целом мое отношение таково: это вражеская пропаганда, которая формирует реальность под себя. Фильм формирует картину, которая удобна пропаганде, за которую ей платят.
— Как вы считаете, стоит ли приемы из этого фильма перенимать в российском документальном кино? Например, использование тишины или определенных звуков, мелодий?
— Да, это традиционные приемы документального кино. То есть это нельзя назвать журналистикой. Если с такой же манерой подачи выпускать фильм по федеральному каналу, то зрителю будет тяжело это воспринять.
— Сейчас хватает финансирования для съемок российского документального кино об СВО? Правильно ли отказываться от финансирования для сохранения объективности?
— Мне кажется, что единого правильного подхода здесь нет.
Если говорить о моей позиции относительно военной журналистики, мне как профессионалу в этом деле кажется, что тут важен баланс.
Допустим, журналист попадает в какое-то место, где размотали наше подразделение, и снимает картину, где лежат тела российских бойцов и сидит в воронке сошедший с ума командир. Он выкладывает ее интернет без купюр и говорит, что стал свидетелем.
А в это время идет война. И другие люди, бойцы, их матери, сестры, жены наблюдают такую картину, их захватывают эмоции, паника. Конечно, журналист должен сам бить себя по рукам и удерживать себя от выкладывания подобного видео или включения его в документальный фильм.
Поэтому я абсолютно спокойно отношусь к тому, чтобы государственные органы имели возможность прямо или косвенно контролировать это. Я считаю, что это нормально.
Фильм Мстислава Чернова был спонсирован одним из крупнейших международных агентств информации и новостей Associated Press, которое базируется в Нью-Йорке.
— На ваш взгляд, много ли денег было потрачено на «20 дней в Мариуполе»?
— Я не документальный режиссер, поэтому не могу сказать. По идее, немного. Люди снимали на камеры эти события. Им нужна была аппаратура суточная. Потом они приехали, смонтировали — это не очень дорого стоит.
— Хватает ли сейчас звукорежиссеров, монтажеров и других специалистов для производства российских документальных фильмов по тематике СВО?
— В сфере игровых фильмов сейчас действительно не хватает. Режиссеров, актеров, монтажеров, сценаристов. Большой дефицит и специалистов по написанию сценария, а в тематике фильмов про СВО в 10 раз больше дефицит кадров, потому что мало тех людей, кто в теме.
Чтобы что-то писать про подобные события, нужно ехать туда, общаться, изучать, брать в соавторы фронтовиков. Это непривычная для индустрии работа. Это не написать комедию или мелодраму. Люди не готовы к многомесячному сбору материала. Все привыкли в интернете что-то прочитать, сесть и написать. А здесь так нельзя.
— Теперь немного по другой теме вопрос. Как вы считаете, «Оппенгеймер» заслужил награду в номинации «Лучший фильм»?
— «Оппенгеймер» определенно сильный фильм. Я не смотрел все конкурировавшие картины, но, судя по всему, это один из самых сильных фильмов этого года.
— Есть ли такой момент, что этот фильм вписывается в антивоенную повестку и именно поэтому получил премию?
— Откровенно говоря, на мой взгляд, он в самую настоящую военную повестку вписывается. В принципе, он является очень хорошей и качественной пропагандой. Собственно, тезис фильма состоит в том, что американцы не могли не взорвать ядерную бомбу. Якобы они очень человечные, очень гуманные, они очень морально страдали, прежде чем это сделать, но у них не было выхода. Им пришлось, потому что иначе до конца не было понятно, что было бы, если бы Советский Союз первый овладел такой бомбой. В общем, кино недалеко ушло от американского фильма «Снайпер», где доказывается, что американские стрелки имели моральное право убивать женщин и детей в Ираке.
Этот фильм абсолютно крепко и четко доказывает мировой аудитории, что американцы красавчики, что взорвали бомбу, они якобы имели на это моральное право. Все классно, тут они отработали на пять с плюсом.
