— Когда ты станешь лётчиком, тебе придётся убивать людей. Таких же маленьких мальчиков, как ты сейчас. А также их мам — таких же ласковых и добрых, как твоя. Ты же понимаешь, что, сбрасывая бомбы с такой высоты, ты не сможешь увидеть, на кого они попадают. Также ты не сможешь по собственной воле отделить плохих людей от хороших. Бомбы слепы и подчиняются только тем, кто отдаёт им приказ уничтожить всё живое. Понимаешь, ВСЁ живое, что находится в радиусе их действия. Помнишь двух маленьких хомячков — твоих лучших друзей, которых никто …
В тот день мне выпала почётная миссия один на один наблюдать за развитием некоторой части Вселенной. А точнее, за развитием и становлением маленького Мирка, который и является небольшой частичкой безграничного Космоса. В тот день Мир беспрестанно следовал за мной, а я ненавязчиво за ним наблюдала.
Каждый миг внутри него происходили какие-то изменения: начинали действовать вулканы, появлялись новые материки, а старые, наоборот, уходили на глубокое морское дно, реки меняли своё направление на диаметрально противоположное. Мир развивался на моих глазах! Более удивительной картины можно ли и придумать.
«Э-во-лю-ци-я» — промямлила манная каша, с удовольствием расплываясь по тарелке. Она не была современным Дарвином, но что-что, а развитие маленьких Миров за свою долгую службу изучила практически досконально. Кстати, о её заслугах, мне кажется, несправедливо забывают. Хотя в причинно-следственной цепочке, из звеньев которой и состоит наша Вселенная, на мой взгляд, манная каша занимает очень даже почётное место. Сколько маленьких Мирков, благодаря её неустанной заботе и живительной силе, стали на ноги! Причём, в буквальном смысле этого слова.
— Когда я вырасту, я стану лётчиком. И буду летать на настоящем военном истребителе! — внезапно не без гордости произнёс Мир, смачно плямкнув при этом манной кашей. Я вздрогнула. «Те-ле-ви-зор» — едва успела шепнуть мне очередная порция манной каши, прежде чем навсегда исчезнуть в глубинах моего маленького Мира.
А ведь и правда, — подумала я. Насмотревшись боевиков о «славных» деяниях разного рода военных, ну, какой же, уважающий себя Мир не захочет стать похожим на них. В небе таких вот лётчиков-истребителей ждут героические испытания, белые облака, безмерное пространство свободы и… враги, которых он обязательно уничтожит. Всех до одного. И даже в титрах после фильма никто не скажет, сколько малых детей да престарелых отцов-матерей остались на земле одинокими после гибели «врага».
Нет, в фильме обязательно покажут, что на земле победителей ожидают красивые женщины, прилизанные детки с губками-бантиками, сидящие у счастливых мам на руках, всенародная слава, медаль на красной подушечке и много денег. Ну, скажите мне, какой Мир не захочет стать таким вот героем?
На этом этапе эволюции он ещё просто не в состоянии задуматься, а что же бывает за границей голубого экрана в подобной ситуации. Белозубые и широкоплечие лётчики-истребители, идущие по взлётной полосе к своим огромным стальным птицам — картина, которая невидимой сетью завлекает маленькие Мирки в свою реальность. Коньюктура героических мирных профессий — докторов, пожарных, космонавтов, не может мериться силами с этим Молохом, напичканным компьютерными эффектами. Быть путешественником-исследователем — это морально устаревшее желание. И фраза «капитан дальнего плаванья» тоже не рождает в полушариях этих маленьких Миров ассоциаций с огромным солнцем, встающим на востоке, чайками, качающимися на волнах, и чуть солоноватым привкусом собственных обветренных губ. Нет, уж если говорить о море, то следует вспомнить, по меньшей мере, эсминец, а ещё лучше — подводную лодку! А дальше — по прежнему сценарию. Врагов необходимо уничтожить, а на берегу героев ждут слава и деньги.
— Когда ты станешь лётчиком, тебе придётся убивать людей. Таких же маленьких мальчиков, как ты сейчас. А также их мам — таких же ласковых и добрых, как твоя. Ты же понимаешь, что, сбрасывая бомбы с такой высоты, ты не сможешь увидеть, на кого они попадают. Также ты не сможешь по собственной воле отделить плохих людей от хороших. Бомбы слепы и подчиняются только тем, кто отдаёт им приказ уничтожить всё живое. Понимаешь, ВСЁ живое, что находится в радиусе их действия. Помнишь двух маленьких хомячков — твоих лучших друзей, которых никто не видит, кроме тебя и ты по вечерам рассказываешь маме, что они вытворяли в течение дня? А ведь у этих зверюшек есть свои братики и сестрички, которые живут у других мальчиков и девочек. Они тоже погибнут вместе с их хозяевами. А с кем будет спать плюшевый мишка, если его Большой Друг, примерно такого же возраста как ты, вдруг не придёт вечером и не ляжет вместе с ним в свою кроватку? А помнишь, мы ходили в магазин, и тётя Наташа угощала тебя конфетами? Представь, что в далёкой стране, истребить которую выпадет тебе задание, живёт своя тётя Наташа, которая каждый день раздаёт детям конфеты. Как ты убережёшь её от своей бомбы?
Ты сможешь взять на себя ответственность стереть с лица земли небольшой городок, после чего чья-нибудь мама Марина, придя с работы, увидит только пылающие развалины того, что когда-то было её домом? А ведь у неё был свой маленький мальчик, который так ждал, когда она придёт, чтобы забраться в сумку и обязательно узнать, что же такое вкусненькое принесла она своему сыночку.
У неё по твоей воле больше не будет сына. Никогда. Ты готов это сделать? — я говорила медленно, чеканя каждое слово, глядя прямо в глаза моему Миру. Я разговаривала даже не с ним, а с его душой. Мне жизненно необходимо было в этот момент достучаться до неё, разбудить её и заставить действовать. Я боялась, что может быть уже поздно.
Мир молчал, погрузившись в белую массу манной каши. Поглощая её довольно быстро, он хотел показать, что вроде бы ничего не произошло, и мои слова совсем его не тронули. Минуты текли, как малиновое варенье, которое Мир постоянно добавлял из банки в свою тарелку. Он размышлял. А я с замиранием сердца следила за этим процессом. Я не торопила его с выводами. В конце концов, он был ещё не на том этапе эволюции, когда ответственность за принятие решения становится неотъемлемой частью твоих поступков. Он смотрел в тарелку, а я — в окно. Мы оба молчали, делая вид, что всё у нас по старому и не было никакого разговора. Когда последняя ложка была отправлена по нужному маршруту, Мир, также внезапно, как и первый раз сказал:
— Когда я вырасту, я стану маршруточником.
Это было сказано так по-взрослому, что я поняла: на сегодня моя программа максимум выполнена.
Ни много — ни мало, мне удалось спасти мир. Наш, большой, мир и маленький Мирок, который тоже является неотъемлемой частью безграничного Космоса. Даже, если он не будет маршруточником, то уж точно никогда не станет военным лётчиком.
Хотя мемуары одного военного лётчика, я всё же прочту ему чуточку позже. «ЛЕОНУ ВЕРТУ. Прошу детей простить меня за то, что я посвятил эту книжку взрослому. Скажу в оправдание: этот взрослый — мой самый лучший друг. И ещё: он понимает всё на свете, даже детские книжки. И, наконец, он живёт во Франции, а там сейчас голодно и холодно. И он очень нуждается в утешении. Если же всё это меня не оправдывает, я посвящу эту книжку тому мальчику, каким был когда-то мой взрослый друг. Ведь все взрослые были когда-то детьми, только мало кто из них об этом помнит. Итак, я исправляю посвящение: ЛЕОНУ ВЕРТУ, КОГДА ОН БЫЛ МАЛЕНЬКИМ».
