Жизнь не состоит из одних радостей, ибо, не будь в ней испытаний, человек никогда бы не научился отличать свет от тьмы, боль от комфорта, важное от суеты. Он не смог бы ценить данное, пусть и утраченное, и испытывать благодарность к ушедшим за время, прожитое вместе с ними. Но, приняв горе как неизбежную составляющую бытия, всегда остаются вопросы, как пережить этот процесс с наименьшими потерями для душевного и физического здоровья и, по возможности, выйти более сильным и мудрым. На наши вопросы отвечают доктор психологических наук, профессор Самарского университета им. Королева Константин Лисецкий и практикующий магистр психологии Альбина Зарипова.
Поводов для горя всегда предостаточно — Афган, Чеченская война, СВО. Близкие погибают или возвращаются с увечьями. Таким семьям государство оказывает помощь, что называется, в материальном плане, а вот куда им деть раненую душу, остается пока не ясно. При этом житейский совет "Не горюй, все пройдет!" для человека, погруженного в горе, работает с точностью до наоборот.
Константин Лисецкий: Вы совершенно правы, любые эмоции человек должен пережить, иначе, "отправляясь" в подсознание, они не явно, но настойчиво будут мешать ему жить в согласии с собой и с миром. Даже сама тема утраты будет для него болезненно табуированной. Вот услышала веселая девушка в компании, что кто-то, пусть даже и незнакомый, умер, и заплакала. Знакомая же ситуация не пережитого горя? Кроме того, незавершенность таких "гореваний" неминуемо отражается на ментальном и физическом состоянии человека, ведь на их сдерживание тратится значительная часть психической энергии. Именно поэтому семьям бойцов СВО очень нужна сегодня помощь не просто добрых людей, умеющих погоревать вместе, а квалифицированных психологов. Для них мы разработали специальные методические рекомендации и проводим обучающие семинары. Сказать, что запрос на такой вид помощи от власти и разных помогающих фондов велик, значит — приукрасить ситуацию. И это тоже настораживает, ведь вытеснение проблемы ведет лишь к ее обострению, последствия могут быть очень тяжелыми для всего общества.
Ученые любят все раскладывать по этапам, так лучше понять, принять и применить на практике. Скажите, а с горем тоже так можно?
Альбина Зарипова: Хотела бы уточнить, что к утратам относятся не только смерти в мирное время и потери на фронте, но и развод, потеря работы, срыв выгодного контракта, тяжелые личные диагнозы и инвалидность, перинатальные утраты, долгая или окончательная разлука с тем, кто дорог. Даже переезд на новое место жительства, потеря привлекательности с возрастом и смерть любимого питомца могут переживаться как утрата, тут уже все зависит от индивидуальных особенностей человека, той самой психической энергии, которая руководит всем, дает силы жить. Кстати, иногда горе может быть не только молчаливым (социальный статус или культурные традиции не позволяют плакать в голос), но и отложенным. Это когда, к примеру, человек оказался в семье самым адекватным, и все хлопоты по организации похорон и иных вопросов легли на его плечи. Но когда все улеглось и 40-дневный помин, и ритуал отметили, он вдруг осознал значимость своей утраты.
Что объединяет эти состояния при такой разнице источников горя, о которых вы только что сказали?
Альбина Зарипова: Любое переживание горя психологи делят на несколько стадий, хотя все они нелинейны и непоследовательны и могут у разных людей и при разных обстоятельствах обгонять одна другую и затягиваться на каком-то этапе. И все же, сразу после получения известия об утрате человек испытывает шок, растерянность (своего рода анальгин, чтобы притупить боль) и отрицание (защита психики от травмирующих переживаний) — "Со мной такого не могло произойти", "Еще вчера все было хорошо". Слезы или оцепенение, нарушение сна, боязнь темноты, часто человек вынужден принимать успокаивающие препараты. Как правило, это временный этап, но очень мучительный. Ситуация может усугубиться, когда нет возможности попрощаться с умершим или если близкий человек пропал без вести. В этот момент человеку нужна поддержка родных и друзей. Отвлечению от шока и отрицания могут способствовать похороны и другие ритуалы.
Но вот все родственники и друзья разошлись, отгоревали вместе, и человек остается один на один с утратой…
Альбина Зарипова: Впереди у него еще стадии гнева, когда он обвиняет в потере людей, ситуацию и даже Бога. Тут важно понимать, что все оскорбительные слова никак не относятся к окружающим, это защитная реакция, способ проявления и переживания горя. В дальнейшем, возможно, еще будет и этап торга: "Я, наверное, поступил сам где-то неправильно, что и привело к потере" или "Если бы Бог был, он бы не допустил". Потом может наступить депрессия: "Зачем мне теперь жить и как теперь жить?"
Чем могут тут помочь не профессиональные психологи, не каждый обратится к ним, а обычные люди, находящиеся рядом?
Константин Лисецкий: Мы наконец-то научили всех правильно чистить зубы и не заниматься самолечением ковида, но с ментальным здоровьем дело обстоит хуже. В утешение скажу, что человечек, по сути, настолько совершенное творение природы, что он все лечит и разруливает сам, если ему немного помочь. Вот близкие люди и должны не взывать к его рациональному мышлению, это бесполезно, а помогать ему в самых простых вещах. Не оставлять, особенно в первые дни, в одиночестве, следить, чтобы в доме были продукты и нужные лекарства. Попробовать привлечь его к простым бытовым или ритуальным действиям: слушать или читать молитвы, смотреть документы, фотографии. Но здесь надо помнить, что у нас в стране проживает 170 этносов, у которых разные культурные традиции и вера, а еще миллионы атеистов. Тут важно быть этичным и понимать, насколько то или иное действие может облегчить или усугубить ситуацию. Надо понимать, что горе — не простая эмоция, а состояние, в котором есть целый спектр тяжелых эмоциональных переживаний. Это серьезная внутренняя работа.
Альбина Зарипова: Нет правильной или неправильной реакции на утрату. Одному помогает молитва, другому "залипание" в компьютере, кто-то находит облегчение, особенно молодежь, в посещении ночных клубов среди друзей или в медитации. А кому-то становится легче в долгих прогулках. Главное -ничего не нужно человеку навязывать. Полезнее обращать внимание на динамику его душевного состояния (со временем становится легче). Хорошо помогать ему в решении повседневных вопросов. Депрессивное состояние — одна из самых трудных и долгих стадий, не надо путать с клинической депрессией как заболеванием, когда нужна помощь психиатра.
Вот пример из практики. К психологу обратилась семья по поводу того, что мать умершего ребенка, несмотря на достаточное время после события, не могла перейти в нормальное состояние. Близкие пытались ее вернуть к жизни: "Посмотри, какое солнышко светит, какая травка зеленая, выйди, прогуляйся", но их слова только усугубляли ситуацию. Мать раз за разом отвечала: "Да, зеленая, такая же, как могла бы быть на моей могиле". Ей возражали: "Так нельзя говорить, а то сама умрешь", на что женщина обреченно отвечала: "Ну, может, так будет и лучше". Здесь мы видим типичные ошибки и заблуждения близких. Уговоры тут не работают, а лишь вызывают протестную реакцию. В депрессивном состоянии у человека сознание и тело противостоят друг другу, что приводит к страданиям и чувству беспомощности.
А вот обращение к психологу, который может помочь разобраться с тяжелыми чувствами и телесными ощущениями, могло бы помочь женщине справиться с депрессивным состоянием.
Я слышала, что иногда пишут письма умершим, и это тоже помогает пережить горе?
Альбина Зарипова: Есть такая практика. Только это не мистические послание на тот свет, а обращение к ушедшему, написанное в утвердительной форме и без ожидания ответа, разумеется. Основной его посыл — светлая грусть и благодарность за время, проведенное вместе. Также можно описать, как человек справился с ситуацией потери. Такое письмо переписывается несколько раз, каждый раз сокращая, то есть сворачивая лишнюю информацию, пока не дойдет до универсальной формулы — собственной мантры, которую человек будет помнить и сможет повторять в трудной ситуации. Например "Спасибо, что ты был в моей жизни. Любовь стоит выше смерти". Надо уточнить, что такое письмо можно писать только на стадии принятия горя, а не в шоке или депрессии, когда оно лишь усилит на бумаге горечь потери и острые эмоции.
Ключевой вопрос
Когда станет ясно, что человек если не забыл (такое невозможно), то пережил утрату, включил этот опыт в ресурсы для дальнейшей жизни?
Константин Лисецкий: В случае потери ребенка, даже если он умер, еще не родившись или в первые дни жизни, состояние "светлой грусти" может так и не наступить. В большинстве же других ситуаций человек со временем смиряется с потерей, привыкает жить в мире, где умершего нет. За время горевания может терять часть своего прежнего окружения, но бывает, что возникает новое, удается восстановить утраченные деловые связи, в чем-то измениться самому, многое переоценить. Со временем возвращаются нормальные сон и аппетит, человек налаживает быт. Все это происходит постепенно и индивидуально, кому-то нужен год, кому-то пять. С помощью психолога процесс проходит более упорядоченно и безопасно. Переживший утрату человек освобождается от рефлекторных реакций и переходит от "нет" к "был". Тема потери перестает быть для него запретной. В душе остается благодарность ушедшему за все, что у них было общего, и теплый комочек светлой печали под сердцем.
