Дарья Касаткина рассказала подробности о допинг-контроле в теннисном туре.
– Ты веришь в невиновность Янника Синнера?
– Да.
– Ты не считаешь, что здесь какие-то немножко двойные стандарты
присутствуют?
– Ну это да, но ты меня спросила про невиновность. Я верю, что он невиновен. Двойные стандарты… У Янника есть возможности нанять лучших адвокатов, людей, которые все по полочкам разложат, и это, бесспорно, его преимущество.
У меня тренер итальянец, он знает еще какие-то истории, которых мы не знаем. Было еще два итальянских игрока, девочка и мальчик, которые на этом препарате попались точно так же. У девочки не получилось [обжаловать], потому что она не знала, откуда она получила этот препарат. Я просто имен не помню реально, я не знаю этих ребят. А парень знал, видимо, он тоже сразу же предоставил в течение 24 дней почему и как, и он так же продолжил играть. То есть это был такой же похожий кейс. Другое дело, я не понимаю, почему в Италии на этом вот так вот их ловят. Но это я уже не знаю.
Но я верю, что реально это могло быть, потому что попасться так – ну это что вообще… (Смеется.)
– А ты с ним об этом говорила?
– Нет, мы с ними не настолько близки. Мы с ним знакомы… Он меня вчера поздравил с победой (интервью было во время US Open – Sports), но, конечно, не настолько, чтобы я подошла и начала про это расспрашивать.
Нас так дрючат с этим допингом… Вот то, что ребята три раза пропустили тест, и их дисквалифицируют на несколько лет. Вот настолько все жестко. И вот люди, которые говорят: «Как за три года можно пропустить три раза?» Посмотрите, сколько мы ездим. У нас тренировки все время в разное время. Мы меняем отели, часовые пояса. И нам нужно следить еще за тем, какой слот у нас.
– У вас же есть какое-то приложение, вы должны указать слот, что вы тогда-то будете, и можно вас прийти проверить.
– Да, и это сделать легко, когда, допустим, ты несколько дней в одном месте. Ты такой: окей. Я вот ставлю себе в 6-7 утра каждый день и спокойно знаю, что они придут, ну, придут или не придут, но я знаю спокойно. А когда переезжаешь из одного места в другое… Ты проиграл, допустим, матч и быстро берешь билеты, отель, вот это все. Ты должен организовать себе и своей команде путешествие и еще не забыть, что ты должен поменять себе допинг на такой-то день, а если разница во времени и отель, а ты должен указать точно, куда он должен прийти… А иногда допинг-офицеры еще могут прийти, один раз позвонить: «А, не поднял трубку, ну мы пошли…»
– Да ладно, минимум три раза вроде должны звонить?
– Ну должны, они много чего должны. У меня в Индиан-Уэллс в прошлом году так получилось. У меня допинг всегда стоит примерно в 6-7 утра, но в один день у нас была тренировка очень рано, в 8 утра. Я должна, естественно, выехать на разминку, все заранее. И это уже был турнир. Я уехала из отеля, мне приходит потом имейл: «Вы пропустили [допинг-тест]». Мне не позвонили на телефон, они позвонили только в номер, сказали: «Все, ее в номере нет» – и ушли.
Но, ребята, я на турнире, вы можете связаться с официальными лицами, спросить, где Дарья. Я не просто где-то там отдыхаю – я уже на соревнованиях. Они просто не прилагают никаких усилий для этого и такие: все, пропуск.
– Ты оспаривала эту историю? Это же нечестно.
– Я попыталась оспорить, но мне сказали: нет, все было по протоколу. Ну окей, по протоколу, так по протоколу. И вот это уже один [пропуск]. Когда второй такой, уже жестко напрягаешься.
А у тебя, помимо этого, еще вот столько (показывает рукой над головой) всяких обязательств и мыслей в голове, действия, который ты должен сделать, плюс ты должен играть в теннис – это основная работа. Поэтому с допингом, конечно, вообще с этим процессом все сложно, ты постоянно переживаешь, – сказала Касаткина в интервью TNNS.
