Не знаю, как для вас, а для меня даже само слово «Аляска» звучит романтично. Почти так же, как звучало слово БАМ в моей наивной комсомольской молодости. Аляска всегда была для меня так далека и так недоступна, что до моего невероятного замужества я даже и не мечтала туда попасть. Всё, что я знала об Аляске, было прочитано мною в обожаемых книгах Джека Лондона. Мне казалось, что там — вечная зима и никто не живет, кроме медведей, лососей, лосей, — ну и, конечно, мужественных и бородатых золотоискателей. Да еще из школьных уроков …
Не знаю, как для вас, а для меня даже само слово «Аляска» звучит романтично. Почти так же, как звучало слово БАМ в моей наивной комсомольской молодости. Аляска всегда была для меня так далека и так недоступна, что до моего невероятного замужества я даже и не мечтала туда попасть. Всё, что я знала об Аляске, было прочитано мною в обожаемых книгах Джека Лондона. Мне казалось, что там — вечная зима и никто не живет, кроме медведей, лососей, лосей, — ну и, конечно, мужественных и бородатых золотоискателей. Да еще из школьных уроков географии я смутно помнила, что там находится гора Мак-Кинли, самая высокая в Северной Америке. Вот, пожалуй, и всё, что я знала об Аляске.
Так вот, выйдя замуж за финна, которому, согласно нашим бытующим предрассудкам, полагается пить много пива, сидеть сиднем в своей Финляндии и быть, мягко говоря, крайне бережливым, у меня неожиданно появилась возможность путешествовать. Причем, под словом «путешествовать» мой муж понимает не стандартные туры в «стандартные» страны, приобретенные в стандартном турагентстве. Он придумывает свои поездки сам, сам их планирует и сам же и организовывает. Семь иностранных языков, которыми он владеет, также в достаточной степени способствуют его независимости. Мой муж открыл мне многие фантастические места в мире, о которых я могла раньше только мечтать, но в один прекрасный день мы решили поехать на Аляску, так как оказалось, что для нас обоих Аляска всегда была чем-то особенным.
Кое-что об удивительных географических открытиях
При более внимательном изучении карты оказалось, что Анкоридж, самый большой город Аляски, находится на той же широте, что и Хельсинки. А это, — по крайней мере, в моем наивном представлении, — означало, что там тоже должно быть теплое лето, белые ночи, — короче, что там тоже можно жить. Я-то ведь живу в Хельсинки и совершенно не мерзну. После этого удивительного географического открытия мои мысли об Аляске сильно потеплели.
Интересно, что, когда мы с мужем стали делиться с друзьями нашими аляскинскими планами, первая реакция почти у всех была совершенно типичной. Все с недоумением спрашивали: «На Аляску? А что вы там забыли?» На самом деле, туда не особенно едут. По крайней мере, русские туристы. Честно говоря, европейские туристы туда тоже не едут. Как выяснилось, большинство людей представляют себе Аляску совсем не так, как я. Там, вроде, и смотреть-то нечего, и холод лютый, и лететь далеко.
Эта поездка оказалась одним из самых интересных и необычных приключений в моей жизни. Для мужа — тоже, хотя вкус у него несколько испорченный и пресыщенный, как у избалованного ребенка. Он у меня, как я уже говорила, финн, но совсем не типичный. Мой финн много где побывал, много что повидал, и удивляться уже практически разучился. Нам, русским, в этом смысле повезло гораздо больше, поскольку, учитывая наше «голодное детство», нас еще совсем не трудно и удивить, и обрадовать. Наверное, потому мой муж и влюбился в меня, что я еще умею искренне радоваться и удивляться миру. Но это — тема для другой статьи. Вернемся к Аляске.
Аляске мы с мужем удивлялись вместе. Мне было так приятно наблюдать за ошарашенным лицом моего мужа, когда мы в восхищении наблюдали с палубы нашего маленького кораблика, как низвергаются в воду огромные глыбины, откалываемые как будто чьей-то могущественной рукой от 30-километрового ледника. Треск при этом раздавался такой оглушительный, как будто невидимые молнии вонзались в бедный ледник, откалывая от него сверкающие айсберги. Всё население нашего кораблика, дрожа от холода и возбуждения, ждали низвержения очередной глыбы. Оглушительный грохот долетал до нас только через пару секунд после того, как мы видели падающий айсберг и следующую за ним лавину. Происходило все в середине июля, но холодище там стоит круглый год. Ведь лед же кругом! Надевая на себя все свои одежки, я очень жалела, что не захватила с собой лыжные штаны и пуховую куртку. Вот тебе и июль на «широте Хельсинки»!
Но это я отвлеклась, что также доказывает, насколько эмоциональной и впечатляющей была наша поездка. Попробую, все же, по порядку.
Ма-а-аленький ликбез
Может быть, начнем с небольшой предыстории? Не волнуйтесь, совсем коротко. Первое русское поселение в Северной Америке было основано аж в 1784 году на острове Кадьяк. Позднее в 1824 году в Петербурге была принята так называемая Русско-Американская Конвенция, устанавливающая границу русских поселений и промыслов на севере Америки. Конвенция конвенцией, но правящие круги Америки продолжали активно осваивать северные территории, а русским в тот момент была очень выгодна политическая поддержка Америки, т.к. у России осложнились отношения с Европой, а особенно с набирающей силу Англией, что и явилось одной из причин продажи Россией Аляски в 1867 году. Главным сторонником продажи Аляски был Великий Князь Константин Николаевич. Договор о продаже Россией Аляски был подписан в марте 1867 года в Вашингтоне государственным секретарем Сьюардом и русским посланником императора Стеклем, и впоследствии ратифицирован Александром II. Согласно договору, США приобрели у России Аляску с близлежащими Алеутскими островами за 7 млн. 200 тыс. долларов (по тем временам 11 млн. рублей), получив территорию в 1519 тыс. кв. км. В 1959 году Аляска стала 49-м штатом США.
Кстати, небезынтересен тот факт, что деньги, вырученные за Аляску, так и не попали в Россию. 25 тысяч долларов были официально пожалованы императором своему посланнику Стеклю. Более ста тысяч долларов были по стародавней русской традиции списаны Петербургом по тайной статье расходов, именуемой «на дела, известные императору», а на самом деле попросту на взятки, чтобы немного утихомирить негативное общественное мнение. Значительная часть из этой суммы была выплачена Америкой золотом, которое погрузили на корабль «Оркней», взявший курс на Санкт-Петербург. А дальше — всё как в типичном голливудском боевике. В Балтийском море группа вооруженных заговорщиков попыталась захватить судно, но потерпела неудачу. А судно «по неизвестным причинам» затонуло вместе с драгоценным грузом. Как-то сразу хочется в этом месте понырять с аквалангом…
Город без центра города
Мы прилетели в Анкоридж, самый большой город на Аляске. Я слышала, что это — чисто промышленный город, и не ожидала ничего романтического. Муж взял машину напрокат, и мы получили возможность быстренько осмотреть промышленный центр. После безуспешной попытки найти центр города, мы поняли, что центры здесь — не такие, как у нас. Мы все же нашли большой магазин-мол, который, по-видимому, стоял в центре города, и спрятались там от дождя и холода. В то время мы все еше надеялись, что погода исправится. Ведь в Хельсинки, расположенном, в соответствии с моим вышеупомянутым географическим открытием, на той же широте, в это время стоит замечательная июльская жара. Оказалось, что мы «немножко» забыли про Гольфстрим, который и обеспечивает нам июльскую жару. А на Аляске — кругом ледники, тающие со средней скоростью 30 см в день и выделяющие огромное количество холода.
Перед поездкой я разглядывала Аляску на дочкином глобусе, и обнаружила там довольно много населенных пунктов, например, Кордова, Сьюард, Фэрбанкс, а также всем известные Клондайк и реку Юкон. Позже я поняла, что здесь — совершенно другие масштабы и «города» заметно меньше, чем у нас. Ведь на всей Аляске живет всего 627 тысяч человек, в Анкоридже — 250 тысяч, в Кордове — 2,5 тысячи. В подмосковной Балашихе, к примеру, тысяч двести проживает, но на дочкином глобусе ее почему-то не пометили. Дискриминация!
