Крупные произведения Пелевина с самого начала были устроены одинаково: пытливый юноша ищет свою дорогу в мире, делая это через перипатические беседы со старшим товарищем-наставником, открывающим благодарному ученику сокровенные тайны бытия.
Схема эта задолго до Пелевина придумана, и ничего плохого в ней нет; как нет ничего предосудительного для писателя и в том, чтобы создать свой мир, обустроить его и планомерно развивать. Можно вспомнить фолкнеровскую Йокнапатофу, маркесовское Макондо, а можно, что ближе, стругацкий "Мир полдня" или даже (что еще ближе) сорокинский мир "Сахарного Кремля". Но когда на эти две известные повествовательные стратегии накладывается третья, маркетинговая — "по одному роману каждый год", тут-то и "возникают вопросы". Точнее, один-единственный вопрос: "Как на сей раз наш любитель постоянства заполнит подготовленную на конвейере формочку?" Или, в его собственной речевой модели — "Как освоит заранее выделенный маркетинговый бюджет?"
А бюджет, очевидно, немаленький. Книга выпущена тиражом 100 тыс. экз. При минимальной цене 1000 руб. это дает 100 миллионов рублей ожидаемого "кассового сбора" — сумма нормального киноблокбастера. При том, что затраты на производство книги, очевидно, на два порядка ниже.
Что ж, технически все требования, предъявляемые к заведомому бестселлеру, соблюдены. Перед нами 500-страничный роман с оригинальным, можно даже сказать космическим, сюжетом и затейливым фирменным сеттингом: пост-нынешняя Россия, государственный механизм в которой носит название Добросуд, а реальная власть разделена между правящей партией сердоболов и транснациональной корпорацией Transhumanism Inc. Официально декларируемая сфера деятельности которой — переносить мозг сильных (и богатых) мира сего в "банки": хранящиеся в глубоких подземельях под Лондоном особые контейнеры, где их сознания, ласкаемые виртуальными симуляциями реального мира, могут храниться практически вечно — пока пополняется счет, разумеется. Но поскольку вся элита сердоболов — caми давно уже "баночники", жесткое государство и частная компания слились в симбиозе.
Главный герой — уже знакомый по предыдущему роману "Путешествие в Элевсин" баночный детектив Маркус Зоргенфрей — должен расследовать новое дело, от которого, как водится в бестселлерах, зависит судьба человечества. И попутно — это уже чисто пелевинская фишка — под руководством мудрого наставника, адмирала-епископа Ломаса, постичь величайшие тайны бытия.
В частности, понять, что мезозойская эра — это и был настоящий ад. В прямом смысле: мерзкие зубастые динозавры — это и есть адские демоны. И астероид, рухнувший на Землю 60 миллионов лет назад, спровоцировал катастрофу не столько экологическую, погубившую динозавров, сколько эсхатологическую. То есть разрушил физическую обитель зла и заставил его верховного носителя, известного нам как Сатана (а также как Ахилл — в книге подробно объясняется, как так вышло), носиться над миром в тщетных надеждах воплотиться. И именно сейчас, в момент начала действия книги, обстоятельства сложились так, что он может вернуться в наш мир — бесповоротно его разрушив. Именно это доблестный Зогенфрей и должен предотвратить любой ценой, вплоть до собственной гибели.
Звучит все это довольно лихо; и оставалось бы лихо — если бы Пелевин и на сей раз не уснастил свои турусы на колесах густыми псевдобуддийскими рассуждениями о том, где было ничто, когда ничего не было, и, главное, заигрываниями с "повесточкой". В данном случае — феминистской. Пока бравый герой выискивает вселенское зло под разными обличьями, на территории отдельно взятой колонии строгого режима бедовые "куры", то есть гендерно-модифицированные заключенные женского пола, рвущиеся к вершинам криминальной иерархии, ведут отчаянную борьбу с "петухами" — уже вознесенными в дивном новом мире мозговой имплант-коррекции на эту самую вершину.
Все при том дружно крутят педали ветрогенераторов, потому что после падения нефтяной ренты бонзы Добросуда пересели на ренту ветряную. То есть, проще сказать, продают за границу ветер. Во всяком случае, так считается официально.
Все это чрезвычайно хитроумно обставлено и прописано, но по мере чтения нарастает недоумение. Так и подмывает сказать автору: дорогой Виктор (Олегович), вы действительно полагаете из своего прекрасного виртуального далека, что у русских писателей и русских читателей нет сейчас других проблем, кроме резкого заострения феминистической повестки? Вы не чувствуете, что сами понемногу оказываетесь в положении своего давнишнего героя — выведенного еще в "Чапаеве и Пустоте" — ссохшегося и пожелтевшего Валерия Брюсова, изрекающего новые символистские каламбуры, тогда как сцену уже захватили революционные футуристы?
Но Пелевин не оставался бы много лет топовым автором, если бы сам этого не понимал. И, как истинный, а не в угоду моде, постмодернист, всегда оставляет под внешним занимательным сюжетом и блестючими умопостроениями некий второй слой, способный если не перевернуть все с ног на голову, то придать новый смысл — как обретает его и само название романа, и имя одной из главных героинь, Рыба.
Если все-таки попытаться вытащить эту пелевинскую "рыбу" (в журналистском смысле) на поверхность, окажется примерно следующее. Наш мир утопает во зле, но поскольку несогласованность разных уровней и направлений этого зла является одним из его основополагающих свойств, разум, желающий творить добро, может искусно на этом играть — и сталкивать между собой разные виды зла так, что при этом высекается ощутимая толика добра.
Этим Пелевин и занимается уже много лет — из одного своего ежегодного романа в другой.
