Что-то не припоминаю я, чтобы моя близкая подруга, уехавшая год назад работать в Лондон, жаловалась на плохое отношение в школе к ее пятилетней дочери, которая не понимала ни слова. Вокруг ребенка старались создать атмосферу терпимости и понимания его проблем.
Что-то не припоминаю я, чтобы моя близкая подруга, уехавшая год назад работать в Лондон, жаловалась на плохое отношение в школе к ее пятилетней дочери, которая тогда не просто не говорила по-английски, а не понимала ни слова. Напротив, вокруг ребенка старались создать атмосферу терпимости и понимания его проблем. Учителя постепенно шаг за шагом развивали в ребенке интерес к учебе и к погружению в мир новых слов.
Но справедливости ради стоит заметить, что у этих образцово-показательных наставников ничего не получилось бы, если бы Лиза не стремилась общаться со сверстниками. А стремление это у нее было потому, что одноклассники не делали из нее изгоя: улыбались при встрече, постоянно о чем-то спрашивали и что-то рассказывали, не обращая никакого внимания на то, что в ответ девочка лопочет странный бред на непонятном наречии. И никому — ни взрослым, ни детям — не приходило в голову ее обидеть или кинуть в адрес ее родителей такое знакомое нам, презрительное: «Понаехали здесь».
А ведь, между прочим, сделали именно это. Заняли рабочие места урожденных англичан; приобрели автомобиль, а значит, на какой-то процент еще больше загрязнили экологию Лондона. В общем, ходят по английским улицам, ездят в метро, наводняют магазины, сидят в ресторанах — ведут обычную жизнь, в которой, поверьте, им не приходит в голову общаться между собой на английском языке. Они были и остаются русскими людьми: говорят на родном языке, соблюдают какие-то только нам понятные традиции и не чувствуют в свой адрес никакого негатива из-за этого. А ведь подруга моя и ее муж и еще тысячи таких же наших мигрантов являются самыми настоящими гастарбайтерами. Да, они не метут улиц и не стоят за прилавками, но ведь слово это образовано от латинского глагола gastare, что в переводе означает «зарабатывать». Именно это они и делают.
И этим же занимаются люди, наводнившие большие города России, прежде всего, своим трудом, а уж потом своим языком и своими детьми. Но встречают ли они в нашей стране хоть каплю понимания, терпения и толерантности? К сожалению, в абсолютном большинстве случаев и мигранты, и их дети испытывают на себе тонны незаслуженного раздражения, неуважения и даже презрения.
Почему это происходит? Мне, честно говоря, непонятно. Уж очень любим мы красивые фразы вроде «Любой труд почетен» или «Все люди братья», а на деле получается, что работа работе рознь, а человек человеку волк. В школе, что напротив моего дома, несколько лет работал сторожем таджик. В школе же и жил, а вместе с ним и еще несколько семей, уехавших из Душанбе за лучшей долей. Сторож, кстати, был с высшим образованием. Говорил, конечно, с акцентом, но ведь и питерская речь отличается от московской. В общем, жили люди. Никому не мешали, никого не трогали. Работали на совесть: цветы сажали на клумбах, убирали территорию, следили за порядком, и детишки их, естественно, учились в этой же школе. Жизнь налаживалась. Но это им только так казалось.
На самом деле их никто не принимал. Просто терпели, терпели, да и не вытерпели. Детей начали дразнить, высмеивать и даже бить. Я уверена, что ничего подобного не случилось бы, если бы к директору школы толпами не шли «добропорядочные» взрослые российские граждане с просьбами убрать «чурок» из школы. «Ах, их стало слишком много! Ах, они не дают возможности нашим детям нормально учить родной язык!» Поверьте мне — филологу по образованию — язык и манеру говорить любой ребенок учит, прежде всего, в семье, и если вы говорите правильно, то никакие другие внешние обстоятельства не научат ваше чадо говорить по-другому.
Я согласна с тем, что любая проблема не бывает односторонней. Да, бывают случаи, когда дети мигрантов образовывают целые кланы и нападают на других. Кстати, это отнюдь не новость. Ведь были бои стенка на стенку соседних районов и даже улиц. «Ашки» всегда не любят «бэшек», худые толстых, а белые черных. Почему-то не любить нам гораздо проще, чем любить. Наверное, оттого, что любовь — это труд, а так хочется дать душе полениться.
Чем закончилась история сторожа? Банальным увольнением. Нашелся среди родителей кто-то, сумевший найти рычаги давления на директора школы, и пришлось людям возвращаться в нищету. Что смогут они рассказать о России и россиянах? Не думаю, что помянут добрым словом, и, честно говоря, имеют на это полное право.
И еще одна история. Уже из очень личного опыта. Няня моих девочек приехала из Нальчика. Да, у нее нет высшего образования. Да, она не говорит по-английски и не может помочь старшей дочери сделать уроки по этому предмету. Да и по-русски она говорит с акцентом. Но Римма — человек удивительно светлый, по-настоящему добрый, искренний, отзывчивый и очень правильный, который поможет моим детям вырасти хорошими людьми, а это, с моей точки зрения, в тысячу раз важнее любых книжных премудростей.
Лариса Райт — автор актуальных романов о реальных людях, оказавшихся на самом дне отчаяния, которые находят в себе силы подняться и жить дальше, находят для себя ту модель жизни, которая примиряет их со сложившимися обстоятельствами. В издательстве «Эксмо» вышел новый роман Ларисы Райт «Алая нить».
Недавно в семье нашей няни случилась трагедия. В этот же день рядом с ней оказалось огромное количество близких людей, а другие постоянно обрывали телефоны и находили всевозможные способы (и моральные, и материальные), чтобы помочь и поддержать в трудный момент. Нас раздражает клановость, бесит, что приезжает один и тащит за собой еще десяток. А может быть, на самом деле, все это раздражает нас потому, что мы стали сухими, скупыми на доброту и порядочность, перестали быть родственными и спешащими на помощь друзьям по первому зову? Возможно, я ошибаюсь. Но если бы это было не так, никому и в голову бы не пришло делить детей на детей гастарбайтеров и остальных.
Еще раз подчеркиваю: ребенок гастарбайтера — ребенок работающего человека, ребенок, отец которого достоин всяческого уважения и похвалы. Но даже если бы не было у этого слова такого значимого перевода, дети, по-моему, всегда должны оставаться просто детьми. Они не выбирали, где и у кого родиться и как воспитываться. Я говорю об этом, прекрасно осознавая, что изменение отношения в обществе вряд ли возможно. Почему? Да потому что привыкли мы к тому, что слова «Сын за отца не отвечает» остаются просто словами, а на деле выходит наоборот. Привычка — вторая натура. И натура у большинства из нас, к сожалению, получается какая-то гаденькая. Не пора ли стать немного добрее?
Лариса Райт специально для «Клео»
