В минувшую пятницу в столице стартовал 46-й Московский международный кинофестиваль. На церемонии открытия были зачитаны приветствия от президента Путина, министра иностранных дел Лаврова и московского мэра Собянина. Министр культуры Ольга Любимова пообещала гостям: несмотря на дождь, их согреет наше искреннее гостеприимство. Гостей немало — в программе 250 фильмов из полусотни стран.
Ведущий церемонии Сергей Безруков напомнил, что в этом году впервые ММКФ принимает Фестиваль стран БРИКС. Официальный представитель МИД Мария Захарова заверила: как ни пытаются нас "отменить", а фестиваль еще раз подтвердит, "что есть истинные ценности, призванные всех объединить".
Были представлены четыре команды жюри и четыре конкурсных программы фестиваля — основного конкурса, русских премьер, короткого метра и документального кино.
Президент ММКФ Никита Михалков отметил "большое мужество всех тех, кто приехал к нам, привез свои картины и стал членом жюри": "Я убежден, что это, во-первых, те, для кого искусство сильнее всего остального, а во-вторых, что они понимают, что мы правы".
Председатель жюри основного конкурса, исландский режиссер Фридрик Тор Фридрикссон, получив традиционный фестивальный символ власти — цепь Георгия Победоносца, — вспомнил, что в последний раз приезжал в Россию на чемпионат мира по футболу.
"В конкурсе 7 картин. Тебе предстоит выдержать пенальти, но один гол тебе забьют", — пошутил Никита Сергеевич, имея в виду, что победителя определить придется.
И сразу же вручили по традиции первый приз фестиваля — "Верю!". Его "за покорение вершин актерского мастерства и верность традициям школы Станиславского" получил Евгений Миронов.
Хлопушка хлопнула — и… В этот понедельник пойдет уже четвертый день ММКФ. "РГ" рассказывает читателям о первом фильме основного конкурса.
Основной конкурс: "Лесной царь" и мальчик под бомбежками Белграда
В основной программе нынешнего ММКФ — сербско-болгарский фильм "Лесной царь". Кино, сотканное из страха и поэтических метафор. Оно не рифмуется с балладой Гете прямолинейно — у режиссера Горана Радовановича своя история о встрече ребенка со сверхъестественным, не укладывающимся в голове. Никакого мистического лесного царя в фильме нет, а есть бомбежки Югославии 1999 года. Война, которая становится обыденной. Милош Бикович здесь и продюсер, и исполнитель одной из ролей.
В кино не первый раз война показана глазами ребенка. Но ближе всего, пожалуй, сербско-болгарская лента к "Иванову детству" Тарковского. И дело не только в тех яблоках, лошадях и панорамах по иконам, которых в "Лесном царе" с лихвой. Преемственность — в сверхзадаче картины: "через эстетику и красоту преодолеть травмы". Откуда эти интонации нашего "оттепельного" кино у сербского режиссера? Радованович в начале восьмидесятых изучал историю искусств на философском факультете Белградского университета, где фильмы советских режиссеров новой волны знали наизусть.
Действие фильма происходит в Белграде. Восьмилетний школьник Савва (Якша Прпич) после учебы не прочь полазить по заброшенным зданиям. В церкви, куда ходит он с мамой, мальчишка посматривает не столько на святые лики, сколько на дочь священника. Ради нее даже участвует в театрализованном представлении на церковном празднике — ставят, разумеется, "Лесного царя". Мама — ее великолепно играет красавица Сара Климоска — живет только сыном. Главу семьи, моряка дальнего плавания (Милош Бикович), зритель практически не видит — но голос отца постоянно звучит из автоответчика.
У Гете в балладе отец всегда рядом с сыном. Радованович говорит, что его Савва — символ сербского общества. Если так, то здесь отец — образ того, кто страшно нужен, но присутствует, увы, незримо.
Война начинается не вдруг, напряжение нарастает постепенно.
"Новости по телевизору совсем нереальные", — удивляется голос Биковича. Горожане уверены: "Не могут же они бомбить мирные города". Мама слушает новости и пересуды о грядущем аде — любуясь собой, полуобнаженной перед зеркалом. Это одна из самых пронзительных метафор в фильме.
Первый приз фестиваля — "Верю!" — "за покорение вершин актерского мастерства и верность традициям школы Станиславского" получил Евгений Миронов.
С лесным царем они — мама и сын — встречаются лоб в лоб, когда вместо детей школьные классы заполняют призывники-новобранцы. Учительница хочет разобраться, как же это: "Мы учим стихи Гете, а они нас бомбят?!"
Зверские натовские бомбардировки, стиравшие с лица города целые улицы, в кадр не попадают. Миссию "цивилизаторов" и "гуманистов" сильнее и тоньше обнажает "полночный троллейбус", который мечется по белградским улицам и подбирает всех оставшихся без крова. С рассветом небо над троллейбусными проводами заволакивает дым.
В последней части картины мама увозит мальчика из Белграда, тот же черный дым стелется над цветочным полем. В финале Савва в противогазе несет в гору деревянный крест: на вершине, из его опаленного войной подсознания всплывет видение — он встретит долгожданного отца.
Эта отчаянная "проповедь" кажется чересчур буквальной — но все-таки картина "Лесной царь" оставляет ощущение честной и глубокой проработки травмы целого нынешнего поколения. Травмы, которая касается совсем не только бывшей Югославии.
Прямая речь
Милош Бикович, актер и продюсер "Лесного царя":
— Во время бомбежек Белграда и других городов в 1999 году мне было примерно столько же лет, сколько герою нашей картины. Поэтому эта история мне так близка. Понравилась идея посмотреть на то, что происходит в душе чистого, безгрешного ребенка при вынужденном столкновении со страшным злом. Это авторское кино — надеюсь, зрители доверятся взгляду режиссера.
