На показе мужской коллекции Prada весна-лето 2025 царила атмосфера сюрреализма. В углу пространства Prada стоял небольшой белый домик с двускатной крышей. От него вела белая ограждённая дорожка, петляющая вниз к зрителям, которые как раз заканчивали свои предпоказные ритуалы в социальных сетях и занимали места. Из окон и вокруг двери домика пульсировал свет, а изнутри доносились звуки песни Faithless «Insomnia» в исполнении Maxi Jazz.
Это создавало впечатление, что будто бы 50 моделей вышли в этот полный звона в ушах мир после ночной вечеринки и предстали перед безжалостно освещённой нереальностью следующего утра. Однако на самом деле модели выглядели слишком свежими для так, кто провёл ночь на танцполе. Вместо этого коллекция заставляла сомневаться в том, что вы всегда видите всё правильно.
Штаны-клёш в стиле 90-х якобы из шерсти (на самом деле из хлопка) и грубоватые ткани (некоторые выглядели довольно тяжёлыми) были украшены ремнями, нарисованными методом trompe l'oeil, т.е. создавали иллюзию. Некоторые из этих брюк, казалось, были немного потёрты по краю. На облегающих пуловерах в бретонскую полоску, казалось, виднелись тени от пота и растекающейся краски, но это был всего лишь принт. Цветные трикотажные изделия с V-образным вырезом или кардиганы, которые на первый взгляд выглядели надетыми поверх рубашек-поло или водолазок, при втором взгляде оказывались цельными вязаными изделиями. Воротники и манжеты на цветочных рубашках и коротких куртках были подняты вверх или вытащены наружу и создавали странные антигравитационные формы.
Впечатление того, что нельзя доверять своим глазам, усиливалось зеркальными солнцезащитными очками, охватывающими голову, на линзах которых были изображены пляжи, морские пейзажи и другие места, куда хотелось бы перенестись. Наряду с одеждой и аксессуарами, призванными заставить вас усомниться в своём восприятии, некоторые элементы заставляли задуматься, были ли модели их изначальной целевой аудиторией. Некоторые части были скроены так, что рукава заканчивались чуть ниже локтей, а юбки — чуть выше колен. Размер этих пальто предполагал, что изначально они могли быть рассчитаны на кого-то более миниатюрного, чем эти высокие молодые люди: возможно, даже на саму Миуччу Прада.
За кулисами она вместе с Рафом Симонсом пояснила задумку фразой «молодой оптимизм». Симонс добавил, что коллекция должна передавать «свободу позволить себе всё соединить и найти свой путь». В неё была заложена идея о том, что это до некоторой степени позаимствованный гардероб, одежда которого является либо вещами, переданными по наследству, либо приобретёнными другим образом. Раф добавил:
«Есть элементы, которые являются женскими, мужскими, полученными от мамы, папы, дедушки, бабушки. Может быть, вещи из ваших воспоминаний…». «И фантазии!» — вмешалась Прада.
О том, что эти предметы одежды выглядели любимыми, будь то из-за особенностей пропорций, ощущения изношенности или сознательной смятости, Симмонс сказал: «Мы хотели, чтобы они выглядели уже пожившмими — одеждой, с которой вы уже живёте, не слишком стесняющей, не выдуманной, не архитектурной или концептуальной, больше похожей на свободных духов молодости». Прада добавила:
«И это противоположность грандиозности, потому что вокруг и так слишком много грандиозного».
Оба дизайнера дали понять, что их вдохновляла и побуждала к работе прямота, невинность и целеустремлённость намерений молодых людей.
