Режиссер Мартен Прово имеет семь премий "Сезар" за байопик о неизвестной художнице "Серафина из Санлиса". Воодушевленный признанием, он снял теперь картину о живописце Пьере Боннаре — последнем представителе племени импрессионистов, оставившем около двух тысяч полотен, из которых треть посвящены его музе Марте де Мелиньи. Для проката в России фильму придумано интригующее название "Обнаженная муза Пьера Боннара".
Цветочницу Марту (Сесиль де Франс) художник встретил на улице и предложил ей стать натурщицей. Фильм открывается мизансценой: художник пишет портрет девушки, стоя к ней спиной. Это ноу-хау Боннара — писать не глядя, или такой прием режиссуры, фильм не объяснит. Но уже этот первый сеанс завершится в жаркой постели, Марта станет постоянной героиней картин Боннара — вскоре их наберется достаточно, чтобы устроить прославившую его выставку.
Пылкость 26-летнего художника можно понять, труднее понять девушку, запавшую на лишенного харизмы человека неопределенного возраста. Да и в дальнейшем действие будет вращаться вокруг его донжуанских приключений, купания голышом в Сене, подростковой игры в догонялки на пленэре и попыток самоубийства влюбленных в него студенток — для всего этого 45-летний актер Венсан Макен выглядит слишком тяжеловесным.
Впрочем, эту загадку вдохновлявшей художника любви-измены и хочет разгадать автор. Он окружает героя реальными персонажами: здесь его покровительница Миси (Анук Гринбер), его новая любовница студентка Рене, готовая из-за колебаний обещавшего жениться Пьера вскрыть себе вены (Стейси Мартин), его товарищи по группе "Наби" Клод Моне и Жан Эдуар Вюйар (Андре Маркон и Грегуар Лепренс-Ренге)… Но все это похоже на пересказ романа Флобера в детском саду — сложное предстает до пародийности примитивным. Клод Моне здесь примечателен только тем, что фанатически одержим кувшинками и готов ради них пропустить ужин с жареной курицей. Миси предстает истерической хищницей, змеей с языком-жалом — что выглядит особенно комично в эпизоде дамских разборок посреди Сены. Обе музы Боннара, Марта и Рене, существуют в режиме трагического водевиля — обе страдают от неверности Пьера, обе срываются в рыдания, в истерику, становясь похожими на разъяренных фурий, обе все время норовят утопиться. Сам же Пьер выглядит жертвой, вынужденной, повинуясь зову плоти, иметь дело с существами вздорными, желающими во что бы то ни стало им завладеть. Получился фильм не столько сексуальный, сколько сексистский.
Несоответствие возраста исполнителей возрасту их персонажей в какой-то мере объясняется пространностью действия, охватившего период от конца XIX до середины ХХ века: ближе к финалу герои уже совершенно законно выглядят маразмирующими старцами.
Поставив задачу раскрыть тайну запутанных отношений живописца с его женщинами, авторы так и не сумели показать эту личность сколько-нибудь убедительно. Вот он шуршит явно сухой кистью по полотну. Вот принимает свою любовь в утлой мансарде, где нет даже ванны (эта эмалированная штука будет играть важную роль в его творчестве). А вот уже покупает более юной возлюбленной роскошный дворец в Италии, обещая немедленно жениться, но тут же пишет очередное полотно с любимой Мартой. Он жонглирует судьбами близких женщин, не в силах выбрать между ними, и это могло стать темой серьезной психологической драмы. Все байопики о людях искусства показывают, "из какого сора растут стихи", но героям этого фильма трудно сочувствовать ввиду странной инфантильности драматургии и режиссуры.
Впрочем, когда дело идет о дублированном фильме, зритель в трудном положении: невозможно определить, где чья заслуга. Вот Рене, почувствовав себя лишней в любовном треугольнике, излагает несостоявшемуся супругу следующий текст:
"Я всего лишь наивная студентка, вернувшая огонь в потухший костер вашей страсти".
А вот каким слогом утешают друзья Пьера иссохшую от отчаяния Марту:
"Он знает, что его работы неотделимы от чувств к вам!"
Такие диалоги зарубил бы любой редактор: люди не изъясняются столь выспренне. Но попробуй узнай, кому принадлежат эти строки — воображению французского сценариста Марка Абдельнура при сотрудничестве Мартена Прово или автору русского текста Любови Сердюковой. И кто превратил многочисленные сцены исступленных женско-мужских рыданий в то басовитую, то визгливую оперетту — французские актеры или их русские коллеги, почему-то решившие им отомстить.
