(продолжение, начало)
— Как складываются ваши отношения с парижским Синдикатом высокой моды?
— Пока никак. Платим взносы. А показы… Я же не могу показывать в Милане, Париже и Нью-Йорке одну и ту же коллекцию. В этом нет смысла. Пока я являюсь членом синдиката, а там посмотрим. Париж — это мой старт. Попробовал — оказалось, что ничего страшного, ничего сложного. Когда я там появился, мной интересовались больше с политической стороны. А сейчас мой Дом моды устраивает показы в хороших местах, появились друзья, появилась своя пресса. Особенно приятно было, когда журналисты специально на мою коллекцию прилетели в Нью-Йорк. С дороги звонили, предупреждали, что опаздывают, просили задержать начало показа. Хотели непременно сами заснять. А Париж… Было время, когда он объединял дизайнеров. Но сейчас…
Некоторых членов синдиката можно лишь условно назвать «парижанами», так как производство у многих вне пределов Франции. Главное, у синдиката нет точных правил игры. Они меняются относительно каждого игрока. Когда мой Дом был помоложе, поскромнее, такое положение дел можно было терпеть. Но сейчас некоторые вещи уже кажутся придирками. Еще в самом начале, когда мы были малоизвестными, французские дома чуть ли не инкогнито приходили на мои показы, подпольно покупали билеты — чтобы взглянуть на вышивки, на идеи.
Но сейчас мы уже встали на жесткий уровень, знаем себе цену — и отношение к нам изменилось. В Париже больше любят несчастных, начинающих… 10 лет назад мы попали в сложное для синдиката время, когда был нарушен баланс показов: осталось 12 модельеров, представлявших высокую моды. Меня, Валентино и Версаче упрашивали войти в синдикат — и мы вошли в один день. А потом были симпозиумы на тему как вернуть высокой моде ее значение. Были выдвинуты несколько националистические идеи — а может, чисто коммерческие, — о размещении производства во Франции.
— Каждое платье — это отдельная история… Не могли бы рассказать, как складываются ваши отношения с вашими творениями?
— Платья — как дети, требуют внимания. С каждым проводишь много времени, знаешь его до мельчайших подробностей. Так его изучишь, что уже просто видеть не можешь — кажется, что все в нем неправильно, все могло быть совсем другим. А проходит время, смотришь на него уже спокойно — и вроде ничего. Поэтому я так люблю новые вещи. Сейчас вот я закончил коллекцию для вильнюсского дома «Нийоле». Было очень интересно работать с мехом. Мех у меня и раньше присутствовал — но в виде отделки, а целую большую коллекцию я делал впервые. Я обращался с мехом скорее как с неким художественным полотном, а в Вильнюсе мне показали весь технологический цикл — обработку, покраску меха. Так вышло, что показ мы запланировали на 14 октября. Я не хотел отмечать свой день рожденья, но вот пришлось. Всегда получается, что в день рождения я то в перелетах, то на показах. Вот на этот раз решил, что побуду с семьей, но опять показ. А может, это и символично — все-таки первая коллекция для новой компании именно в день рождения.
— Ваша жена — очень светская женщина…
— Это ее жизнь заставила (улыбается). Нас всюду приглашают, а поскольку я часто отсутствую, ей приходится заменять меня, делать что-то от моего имени. Такая вот семейная подстраховка.
— А любимый вид семейного отдыха у вас какой?
— Если это отпуск — обязательно выезжаем куда-нибудь вместе. Каникул зимних у нас сейчас не получается, очень жалко. В первых числах января начинается подготовка к неделе прет-а-порте — не до отдыха. Есть еще майские праздники — что-то все-таки хорошее есть в этой традиции.
— То, что ваша жена — модная женщина, это само собой разумеется. А как дочка относится к моде?
— У нее есть свое мнение о моде. Я ей ничего не навязываю. Носит большие джинсы, которые подметают пол, по две серьги в ухо… Она — современный ребенок. Меня это радует.
— Вы не планируете создать какую-нибудь коллекцию в расчете на ровесников своей дочери?
— Наверное, что-нибудь подобное будем делать… Но сейчас детская вещь, сделанная дизайнером, зачастую не отличается от продукции массового производства, только стоит дороже.
— Как по-вашему, российские женщины похорошели за последнее десятилетие?
— Конечно! Но наши женщины всегда держались на высоком уровне. Распространен стереотип, что у нас женщины менее ухоженные, чем на Западе — это из той же оперы, что у нас вечная зима и по улицам медведи ходят. Они всегда, даже в сложное время маленьких зарплат, изыскивали возможность красиво одеваться, находили модную помаду, духи. Этот факт как-то забылся сейчас.
— Не могли бы вы пожелать чего-нибудь нашим читательницам? Или посоветовать?
-Я не советчик — я и видение моды свое никогда не навязываю: ведь у каждой женщины есть свое чувство прекрасного, каждая знает, что нужно именно ей. А пожелать могу жить активной, интересной жизнью. Но чтобы поменьше тяжестей на нее наваливалось, а то ведь женщина — и мать, и хозяйка, и бизнес-леди. Быть любимыми, счастливыми и чтобы глаза блестели.
