На ММКФ представили очередную порцию игровых фильмов из основного конкурса. Герои — завсегдатаи новостных лент: мигранты, террористы и их жертвы, а также обычные люди, пытающиеся быть счастливыми здесь и сейчас. Вот три картины, показавшиеся самыми актуальными.
О странностях любви
Из названия фильма "Выжить в Мо" понятно, что со слога "мо" начинаются как минимум три места, связанных с сюжетом, — Молдова, Москва и …морг. Где легче выжить?
"Наше драмети о том, что жизнь есть везде, даже в морге", — ответила продюсер фильма Анжела Гусева, чем лишь добавила интриги.
Фильм по реальной истории парня из молдавской деревни, студента-медика, который ехал в Москву на работу в престижной больнице, но оказался ассистентом в морге. Его просто обманул односельчанин, что зарабатывает на продаже нелегалов. Наивного юношу, который встретился с Москвой, что не верит слезам, талантливо исполнил молдавский актер и блогер Каталин Люнгу.
Всё по классике — у парня отбирают паспорт, бросают на черную работу. Дальше в фильме ряд штампованных гэгов — ассистент падает в обморок при виде трупов, рыдает в подсобке, глотает медицинский спирт. И шуточки из разряда "ему уже ничем не поможешь". К счастью, этот сельский КВН быстро сменяется настоящим кино. Герой уже не тот романтик: сам вынимает органы из тел, помогает хозяину морга наживаться на семьях усопших, собирает по окраинам трупы подстреленных бандитов…
Нет, это не чернуха. Это история взросления, завернутая в белые простыни. Освоив правила существования в грязном мире и поняв, что с живыми сложнее, чем с мертвыми, герой не потерял при этом совесть. В морг привезли того самого проходимца-земляка, и он готов потратить всё, чтобы отправить гроб в родную деревню.
Москва тоже меняется в его глазах — становится уютным местом, где важно оставаться собой, то есть живым, даже если вокруг тебя все кажутся мертвецами. Отдельное спасибо молдавским и румынским создателям фильма за подчеркнутую любовь к русской культуре. В картине россыпь косвенных цитат, напоминающих о киношедеврах Хуциева и Балабанова. Здесь реверансы русскому театру, даже алкоголиков кодируют по системе Станиславского…
О разговорах с медведем
Режиссер немецкой ленты "Мартин читает Коран" — Юрий Сауле, выходец из СНГ, основавший в Германии свою киностудию. Ленту об исламе он задумал еще 7 лет назад, когда Европу захлестнули волны иммигрантов… На ММКФ прошла мировая премьера.
За двумя главными героями камера следит все 106 минут. Но зритель не зевает. Во-первых, тема больная. Во-вторых, сюжет закручен мастерски. Мусульманин приходит к авторитетному исламоведу за оправданием убийств неверных и вдруг признается, что оставил бомбу на одной берлинской улице. Взорвется ли она — зависит от ученого. Чем завершится интеллектуальный поединок профессора с безумцем? И профессор проиграет, и террорист окажется вовсе не религиозным фанатиком.
"Я хотел дать почувствовать миру, что в исламе есть тот же дух, что и в христианстве, — сказал режиссер. — Где выход — этого никто не знает, да и говорить об этом откровенно с миром теперь умеют только режиссеры. По крайней мере, им самим так кажется"
В фильме блестящая игра немецкой звезды Ульриха Тукура и Зейхуна Демирова, к слову, правоверного мусульманина. Режиссер рассказывает, что черпал вдохновение в том же советском кино и театре: разбирали с актерами "Доживем до понедельника" Ростоцкого, "Послесловие" Хуциева, "особенно сцену из "Обыкновенного чуда" Захарова, где герой Янковского говорит с медведем". Язык, понятный европейским зрителям, оказался языком советского кино? Тут есть над чем подумать.
О том, что слова не нужны
"Нирвана" бангладешского режиссера и интеллектуала Асифа Ислама — черно-белое кино, где ни единого слова, только капает вода, шумит ветер, слышны заводские гудки… Завораживает музыка Бена Робертса. Герои трудятся, влюбляются, молятся… Мечтают вырваться из "тюрьмы" повседневности, по-своему бунтуют, но судьба всегда сильнее. Силу ее в "Нирване" олицетворяет дуб, похожий на дерево из "Побега из Шоушенка". Сбежать в нирвану — мысль не новая, но в наши дни другой и не найти.
Фильм Асифа Ислама — как путешествие по истории кино, с приветами Люмьерам, Эйзенштейну, Вертову и Калатозову и французской новой волне, и голливудской классике. История кино как будто ходит теми же кругами, что и история человечества: бунты, рефлексии, нирваны… Где выход, где конец страданиям? Этого никто по-прежнему не знает, да и говорить об этом с миром откровенно теперь умеют только режиссеры. По крайней мере им самим так кажется.
