Журналистка Дженни Валентиш два десятка лет употребляла психоактивные вещества и алкоголь. Пройдя долгий путь борьбы с зависимостями, она написала книгу «Зависимая», где попыталась проанализировать все происходившее события с точки зрения женщины. В нее попал и дневник, который она целый год еженедельно вела, бросая пить и посещая собрания «Анонимных алкоголиков». «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикует с сокращением эти записи.
История первого года после того, как я бросила
НЕДЕЛЯ ПЕРВАЯ. Не хочу ослаблять хватку и брать отпуск, чтобы лечь в наркологическую клинику. К тому же не чувствую необходимости в этом: я хорошо держусь, и никакой опасности нет. В обеденный перерыв пошла на собрание «Анонимных алкоголиков» (АА) и приятно обалдела от их тайного языка и ритуалов. Пусть меня не возьмут в масоны, зато в «Анонимные алкоголики» примут точно.
Программа включает составление многочисленных списков. Вы перечисляете свои недостатки, потом свои поступки и исследуете свои мотивы. Ночью пишете список благодарностей. Короче говоря, АА — изобретательный способ отвлечься от пьянства. Теперь у меня в голове не осталось места ничему, кроме: «Кто эти люди и о чем они разговаривают?» И еще: «Где мой список?»
НЕДЕЛЯ ВТОРАЯ. Я заново изобретаю колесо.
Ощущение чуда, словно у меня выросла новая голова. Открылась дверь в другую вселенную возможностей… Я могу все.
Это то же самое чувство, которое я пережила, впервые открыв для себя бухло. Меня больше не волнует, что подумают люди.
Нужны внутривенные вливания торта и шоколада вследствие острой депривации сахара, поступавшего с алкоголем. Каждый раз, когда на работе подвозят тележку с перекусом, я выдуваю очередной энергетический напиток.
Ночами мгновенно проваливаюсь в глубокий сон без сновидений и просыпаюсь по будильнику с онемевшей рукой и лужицей слюны на подушке. Зато больше не просыпаюсь в постели, насквозь мокрой от пота, и не мчусь по утрам к унитазу.
НЕДЕЛЯ ТРЕТЬЯ. Алекс возвращается из поездки в Камбоджу, ожидая возобновить прерванную веселуху. А я ожидаю ее реакцию в стиле индийской мелодрамы, когда она узнает, что я бросила пить и моя жизнь изменилась навсегда. Ни того ни другого не произошло. Мы обе неловко настаиваем, что наша дружба останется прежней, что мы будем гулять и заниматься… рукоделием. Всякими милыми штучками, типа кашпо из макраме, вечерними чаепитиями и… прочим.
Мы с Тимом разошлись. Он уходит с одним чемоданом, сказав, что ему больше ничего не надо.
НЕДЕЛЯ ЧЕТВЕРТАЯ. За месяц я нашла брокера по ипотеке, начала учиться водить машину, купила форму для запеканки, вылечила зубы, собрала все бумажки для налоговой и сделала себе медицинскую страховку. В АА меня предостерегают, что это период «медового месяца».
НЕДЕЛЯ ПЯТАЯ. Я в приподнятом настроении — я узрела свет и отреклась от всего прошлого поведения, ура! Мои истории имеют на собраниях успех, впечатляя стилем, так что я стараюсь добавить жалостности и смирения, чтобы не вызвать у бедолаг дискомфорта. Не люблю всю эту терминологию выздоровления — «излечение», «алкоголик», «болезнь», — но я говорю «картофель», а они выговаривают «картопель».
Я ужасно довольна собой, когда даю внятные указания таксистам или попадаю ключом в замочную скважину с первой попытки.
Все «впервые». Обеденный перерыв без бокала вина. Беру интервью у музыкальных групп, не тяпнув предварительно для храбрости. Сажусь в поезд, не взяв с собой четверть вина
НЕДЕЛЯ ШЕСТАЯ. Выделение дофамина — это про целенаправленное поведение. Я инициативная, продуктивная женщина, и мои походы по пабам всегда имели цель: я стремилась к идеальному уровню опьянения. Теперь у меня нет цели в пабах. Мое нахождение там бессмысленно, и выходные у барной стойки — это впустую потраченные выходные. Поэтому я вижусь с Алекс только на работе и в любом случае не хочу говорить ни о чем, кроме АА, что подрывает всякую возможность взаимно приятного разговора. Вы бросаете пить, чтобы не быть эгоистом, а затем подписываетесь на 12-ступенчатую программу самокопания на всю оставшуюся жизнь.
НЕДЕЛЯ ВОСЬМАЯ. Съездила на поезде за город и через три дня купила домик 1950-х годов, обшитый вагонкой. В АА мне говорят, что не надо творить что вздумается в первые 12 месяцев трезвости, но разве не стоит ловить момент? Крупные жизненные потрясения — идеальная возможность все изменить, и такая возможность выпадает редко. Я прописываю детали образа новой девушки. Она живет в деревне. Она водит пикап. Ее гардероб джинсово-клетчатый. У нее нет водительских прав, но она договаривается с местным хулиганом, чтобы он показал ей, как круто тормозить на его восьмицилиндровом.
НЕДЕЛЯ ДЕСЯТАЯ. Чувствую себя на десять лет старше. Выгляжу изможденной, и глаза у меня как проссанные дырки в снегу — от неконтролируемых рыданий на пустом месте. Мои рассказы [в обществе АА] беспомощны и бессвязны. Зачем я что-то рассказываю этим людям, когда впервые за 20 лет испытываю потребность в приватности? Чувствую себя так, словно прохожу через 12-ступенчатый подростковый бунт.
Как стыдно! Когда перестаешь бежать, тебя все нагоняет. Главным образом стыд. Порой хочется взобраться на паперть или записаться в приют для дефективных барышень. Может быть, мне нужен отпуск.
НЕДЕЛЯ ОДИННАДЦАТАЯ. Я воняю, как старая грелка, и доктор Гугл ответа не дает — хотя по россыпи прыщей на лице и спине могу предположить, что дело в выделении каких-то жутких токсинов. Я похудела на два размера (спасибо пальцам), и мне больше не нужно носить черное, потому что живот не промокает от пота. Но на моем лице пылают яростные батальоны угрей и сыпи: видеть себя не могу. Зубы болят — я скриплю ими по ночам. Иногда просыпаюсь с фантомным похмельем. Потом догадываюсь, что это усталость. Как я раньше справлялась с похмельем и усталостью?
НЕДЕЛЯ ШЕСТНАДЦАТАЯ. Мое гормональное безумие запредельно. Я до сих пор даже не осознавала, что у меня есть женские проблемы, я думала, они бывают только у женщин-женщин. И я считала, что моя нестабильность вызвана исключительно химией. Я пропустила очередное собрание после того, как во время исповеди со мной случился унизительный гормональный срыв («Ненавижу ходить сюда!»), и я в ужасе, что это случится снова.
НЕДЕЛЯ СЕМНАДЦАТАЯ. Я была гораздо добрее до того, как бросила пить. Я плыла по течению и совершенно никого не судила — при условии, что вы подобны мне. Теперь я из сердитой пьяницы сделалась категоричной пуританкой. Я бурлю от ярости, готовая излить презрение, и стала крайне подозрительной. Так стоило ли бросать?
НЕДЕЛЯ ВОСЕМНАДЦАТАЯ. Мне снится пьянство. Опускаешь глаза и видишь у себя в руке полупустой бокал.
Осознаешь, что пила неделю. Ты не просыхаешь. Все в полной жопе. Иногда мне вдобавок к этому снится, что за мной наблюдает тайная полиция. Не такая уж и тайная — они стоят, прислонясь к стене и скрестив руки на груди, в тренчкотах. Они из АА?
НЕДЕЛЯ ДВАДЦАТАЯ. Я чувствую, как некоторые крысятся на меня, когда я объясняю, что не пью, потому что бросила пить. Это, похоже, в самом деле красная кнопка — кнопка «ты думаешь, что это плохо». Все хотят думать, что у них проблем с алкоголем больше, чем у других. Все мы правы быть не можем, но, если не ввязываться в соревнование по запоям, мы можем только крыситься.
Проблема в том, что это те же самые люди, которые видели меня каждый вечер в отчаянно жалком состоянии. Горькие пьяницы и наркоманы часто разграничивают свою жизнь, разделяя родню, старых друзей и новых друзей на подмножества, как на диаграмме Венна с минимальными пересечениями. Они делают это так тщательно, что, когда в конце концов бросают употреблять, многие из их знакомых удивляются тому, что у них вообще была такая проблема.
НЕДЕЛЯ ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ.
Не пью даже глинтвейн на платформах берлинских станций. Даже сладкий грог на открытых ледовых катках. Даже шампанское с подносов на премьерах. Даже гоголь-моголь на Рождество.
НЕДЕЛЯ ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ. Хожу к натуропатке, которая говорит, что моя печень сердится. Сердится? Да она рвет и мечет. Натуропатка прописывает мне зелья для перенастройки организма. Цинк — от прыщей (тяжелые металлы и диоксины, накапливающиеся в вашем жире, высвобождаются, когда вы резко сбрасываете вес), порошок для детокса (капуста брокколи, калий и аминокислоты) борется с гормональными расстройствами и проблемами печени, а ашваганда повышает энергию и либидо. Кругленькая сумма.
НЕДЕЛЯ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. Важные открытия: тоник по вкусу напоминает джин с тоником, особенно если добавить туда ягоды можжевельника. Хрен — плохая замена ударной дозе алкоголя. Безалкогольное вино не так уж плохо.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТАЯ. Начинаю понимать, что нет смысла избавляться от алкоголя или наркотиков, если не избавиться при этом от предлогов, которые вы используете для их употребления. Я говорю о своей рутинной роли жертвы. Но если я избавлюсь от виктимного сценария — внутреннего, но тем не менее вполне реального, — все, что я когда-либо знала о себе, начнет рушится. Мне придется начинать все заново.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ. Я рада, что в голове у меня щелкнуло в тот же день, когда я отказалась от алкоголя. Мне так и не пришлось использовать силу воли — или «стискивать зубы», как они говорят, — потому что желание пить просто ушло.
Мне повезло, потому что я не смогла бы пройти через все это повторно. Думаю, я бы скорее умерла, чем заново пережила последние 30 недель собраний, бури эмоций, изоляции и гормональных всплесков
Здесь, по-моему, кроется опасность АА: в то время, когда у вас нет ничего, кроме надежды, настолько полагаться на полное воздержание и начинать вновь с нуля, если сорвешься. Давление неимоверно.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТЬ ВТОРАЯ. Когда я нюхаю виски, у меня больше не бегут мурашки по коже. Немного жаль.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТЬ ПЯТАЯ. Мне еще не довелось изрекать афоризмы АА, но, при всей их пошлости, они попадают в точку. Основатель АА Билл Уилсон прежде был торговцем, и он был гением маркетинга. «Большая книга» читается как рекламный буклет 1930-х. С тех пор прошло почти сто лет, и в котел добавились новые слоганы и аббревиатуры.
Зловонное мышление. Травмированные травмируют. Душам, склонным оступаться, нужны ботинки трезвости. Не надейтесь, что через пять минут случится чудо. Не сейте плоды настоящего семенами своего прошлого. Нормальны только те, кого вы плохо знаете. Обида — это когда вы берете яд в надежде, что умрет кто-то другой. Выньте вату из ушей и заткните себе ею рот. Зависимости лукавы, хитры, сильны и очень, очень терпеливы. Сидя на горшке жалости, можно получить лишь вмятину на попе. Все в конце концов образуется… А если еще не образовалось, значит, это еще не конец. Когда вы показываете на кого-то пальцем, три других пальца указывают на вас. Прошлое — история, будущее — тайна, а настоящее — дар… вот почему его зовут презенсом.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТЬ ВОСЬМАЯ. Перелопатила все книги о трезвости, какие сумела найти. На этой неделе узнала, что существуют так называемые «навыки, зависящие от состояния». Если вы учились играть в бильярд в баре, когда были пьяны, вы всегда будете лучше играть в пьяном виде. См. также: все прочее, что вы учились делать в пьяном виде с тех пор, как не просыхаете с подросткового возраста.
НЕДЕЛЯ ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ. Чего не одобряют АА и что в порядке вещей для меня: заказывать тирамису. Конфеты с ликером. Пить безалкогольное вино. Целоваться с мужчиной, когда он пьет виски. Против курения не возражают — к счастью, так как я снова начала курить после четырехлетнего перерыва. Раньше я могла курить, только если при этом пила, иначе меня тошнило. Оказалось, дело в привычке. Теперь я чувствую, что курение начинает заполнять все пустоты, для которых мне раньше требовалось выпить. Занятный факт: у большинства людей, умирающих от зависимости и проблем психического здоровья, смерть наступает от курения.
НЕДЕЛЯ СОРОК ПЕРВАЯ. Пытаюсь зарегистрироваться на сайте знакомств, но меня туда не пускают, так как я завалила их длинный психометрический тест. Я больше понятия не имею, кто я, и их алгоритмы это вычислили. Регистрируюсь на другом сайте знакомств, где соискателей не тестируют. В профилях мужчин указано: «Шлюхами не интересуюсь».
НЕДЕЛЯ СОРОК ВТОРАЯ. В Англии, в гостях у родителей. Папа шепчет родственнику: «Мы сейчас не пьем». А я ему бутылку виски в дьюти-фри купила!
НЕДЕЛЯ СОРОК ЧЕТВЕРТАЯ. Исследование 2013 года профессора Раджиты Синхи, директора-основателя Йельского центра исследований стресса, показало, что начало трезвости часто связано с более высоким уровнем тревожности и эмоционального дистресса, так как пробуждаются чувства, которые прием ПАВ притуплял. Человек мог вообще не осознавать, что у него есть психические проблемы, но теперь они обнажаются. Многие из нас, женщин в АА, испытывают страх сойти с ума или быть принятыми за сумасшедших. Но одна девушка как-то на собрании указывает, что главная хворь западного мира — душевные болезни, тогда как немалая часть остального мира борется за выживание. Мои родители часто напоминают мне, что в их время главной проблемой был полиомиелит.
НЕДЕЛЯ СОРОК СЕДЬМАЯ. Пока я пила, я точно знала, какая еда полезна для печени: свекла, артишоки, витамины B. Я читала журналы о здоровье, как порнографию. Теперь я целыми днями ем сахар и, приходя домой, съедаю яичницу с лапшой быстрого приготовления.
НЕДЕЛЯ СОРОК ВОСЬМАЯ. Регулярно созваниваюсь с Тимом, моим бывшим. Иногда я получаю по башке, но мы делаем успехи, и его семья по-настоящему хорошо ко мне относится. Я встречаюсь с ним в Сиднее, где он сейчас живет и каждые выходные играет в своей группе, словно обрел вторую жизнь или что-то в этом роде.
НЕДЕЛЯ СОРОК ДЕВЯТАЯ. Мне по-настоящему нравится говорить по скайпу со своими родителями. Прежде я была настолько несносной, что почти все время молчала во время наших созвонов. Теперь они как комический дуэт. Как Моркам и Уайз.
НЕДЕЛЯ ПЯТИДЕСЯТАЯ. Пишу для газеты репортаж о своем первом годе трезвости. Но прежде чем я успеваю отправить его в печать, мой работодатель сообщает, что мне нужно получить разрешение клиента, для которого мы издаем музыкальный журнал. Это меня бесит — клиент не мой работодатель. Статью читают и пересматривают множество раз. Наконец неохотно дают зеленый свет, но, как отмечает оговорка в письме, клиент выражает озабоченность моим благополучием в случае, если она будет опубликована. Второй раз за последнее время мое благополучие обсуждается в редакции, и я осознаю, что грань между долгом заботы и патернализмом тонка. Это несколько обескураживает, ведь год без бухла — главное достижение в моей жизни. Меня бы поздравить надо.
НЕДЕЛЯ ПЯТЬДЕСЯТ ПЕРВАЯ. Алекс покидает журнал и мчится с континента на континент, чтобы снимать документальный фильм. Я осознаю, что была настолько занята выбиранием сора из собственного пупка, что не обращала внимания на все ее недавние инициативы и достижения. Теперь в офисе шестифутовая пустота.
НЕДЕЛЯ ПЯТЬДЕСЯТ ВТОРАЯ. В АА я получила свой годовой значок и поздравительный торт. За последний год вечерами я излила сто тысяч слов о том, как пила и бросила пить, со скоростью пулемета строча на ноутбуке и записывая каждую мысль в состоянии бодрствования. Это хорошо. Если не будет продолжаться. Скоро удалю.
Перевод Марина Елифёрова
